Синдром отличницы - страница 28
Мое сердце болезненно сжалось. Да, я многое слышала о Питте, но настолько гнусное — впервые.
— Все это правда, можешь проверить, — бросила женщина, — у меня есть контакты почти всех его женщин. Приходится постоянно контролировать ситуацию. С каждой из этих девчонок он всякий раз теряет голову, и нам с мужем стоит немалых трудов, чтобы последствия не вылезли наружу.
— Судя по всему, ваш сын — настоящий подонок…
— Для девиц вроде тебя, вероятно, так и есть, — вымолвила она, — хотя ты, Лимма, внушаешь уважение. Он уже так долго бегает за тобой, а ты все еще не сдаешь позиций.
— И это наталкивает вас на мысль, что у меня в отношении Питта долгосрочные планы?
— А это так?
Я молчала. Какое-то странное желание заставляло меня затянуть паузу и пощекотать этой даме нервы.
— Я же сказала: я не претендую на вашего сына.
— Но он тебе нравится?
Думаю, она знала ответ.
— Это вас не касается.
— Дорогая моя, меня касается все, — пояснила женщина, — особенно интимные связи моего сына, которые могут порушить мои планы на его будущее. Ты же умная девушка, Лимма, и понимаешь, что его влечение к тебе ничего не значит. Зачем ломать его жизнь ради банального секса?
— Послушайте…
— Нет, это ты послушай меня. Тебе лучше поостеречься, дорогая. Ради твоего же блага. Занимайся своими экспериментами и строй свою жизнь, иначе эта жизнь может превратиться в настоящий ад.
Она перешла к угрозам. Неужели ее так напугала очередная интрижка сына?
— Госпожа Сайверс, — произнесла я сдержанно, исчерпав этим все внутренние резервы терпения, — выметайтесь вон из моего дома. Разговор окончен.
— Что ж, — она поднялась, неторопливо прошагала к двери, — надеюсь, ты сделаешь правильные выводы, Лимма.
— Всего доброго, — бросила я в ответ.
Звук хлопнувшей двери заставил меня вздрогнуть. Я запрокинула голову и закрыла глаза, собираясь с мыслями. Мои чувства все только усложняли, лучше вообще ничего не испытывать. Не рвать сердце, понимая, что сделала выбор в пользу карьеры, и никогда не сомневаться в этом выборе, невзирая на острое желание в лице Питта Сайверса. Лучше его вообще больше не видеть, солгать, что все произошедшее ничего не значило. Да, наверно, так будет лучше для всех. Включая его мамашу.
На лестнице меня остановил голос Дейны, которая все это время ждала в столовой.
— У тебя что-то было с этим сопляком?
— Не в этой жизни, — бросила через плечо.
Убеждена, у меня вообще ничего ни с кем не будет. Да чего уж там, я умру девственницей.
Это сознательный выбор. Так меньше проблем.
Сон, если он и был у меня этой ночью, не принес никакого облегчения. Я пребывала в странном нервном состоянии. С одной стороны, я была счастлива, с другой — казалось, проклята всеми возможными силами.
Перед тем как уехать в лабораторию, я заглянула в комнату к матери. Она вставала рано, если вообще спала. В ее состоянии сон был роскошью.
— Привет, — улыбнулась я, присаживаясь на ее постель.
В ее комнате было светло — солнечный свет вливался в приоткрытое окошко. На тумбочке семейное фото, а на стене диплом, который ей вручили, как лучшему хирургу Элентропа. Мама лежала в постели, ее взгляд был устремлен в потолок. От ее былой красоты не осталось ничего, а когда-то за ней увивались толпы мужчин. Коснувшись ее прохладной руки, я почувствовала, как сдавливает сердце. Мне всегда было тяжело видеть маму беспомощной. Наверно, потому, что я помню ее другой.
Спохватившись, я подкатила кресло, помогла ей сесть в него и подключила синтезатор.
— Мне нужно поговорить с тобой. Это серьезно. Даже не спорь.
Она не любила, когда ею командовали, но в данном случае смирилась. Ее равнодушный взгляд на какое-то время зажегся интересом.
— Я разговаривала с доктором Мак-Ааротом по поводу твоего возвращения в Элентроп.
Палец моей матери ткнулся в экран, но она не спешила начинать беседу.
— Так вот, — продолжила я, чувствуя нарастающее волнение, — он предложил тебе работу на кафедре.
Гарверд глядела на меня, не моргая. Могу поклясться, этот взгляд не выражал ничего: ни радости, ни удивления, ни восторга.
— Мам, ты слышишь? Он предложил, потому что счел это честью. Тебя никто не забыл. О тебе все помнят и тебя ценят. Ты представить не можешь, как вчера на симпозиуме на меня смотрели только потому, что я твоя дочь. Да они бы удушились ради того, чтобы просто поговорить с тобой…
«Лимма…» — перебил меня электронный голос.
Теперь ее взгляд изменился, став насмешливым. В детстве, когда я притворялась птичкой и вставала на стул, мама смотрела на меня точно так же.
«…я знаю о письмах…»
У меня в груди замерло сердце.
«…мое время прошло. Я останусь здесь вместе с Дейной…»
Мой ошарашенный взгляд переместился на экран, чтобы убедиться, что мама не спутала клавиши.
— Но ты же… ты так хотела…
«Я знаю, что Дейна скрывала от меня. Но я не сержусь на нее. Время наших разногласий прошло. Я хочу умереть в Каптике, где умер мой отец. Хочу умереть на руках у матери, которая, несмотря ни на что, любит меня. Ее любовь эгоистичная, но кто из семьи Лессон не был эгоистом?»
— Мама, я… — кажется, мое сердце сжалось до размера ореха.
«Каждая из нас приняла свое решение. Я остаюсь, Лимма. Черед за тобой».
Она знала и про Вейсмунд. Конечно, это же Гарверд Лессон. Болезнь могла ослабить ее тело, но не разум.
— Я должна поехать, — запнулась, покусывая губы и не решаясь сказать следующее: — Я смогу изменить мир, смогу сделать так, чтобы люди никогда не болели и не умирали.