Рискованное приключение - страница 132

Я с запозданием повернулась, подняла глаза на Макса и воскликнула:

— Эй!

Он схватил меня за руку, выключил свет в гардеробной, вытянул меня оттуда и закрыл дверь.

Я вывернула свою руку и рявкнула, заглушая крики (несомненно) юных любовников в телевизоре:

— Пусти.

— Нет, нам надо поговорить.

— Думаю, ты уже достаточно наговорил.

— Детка, я был зол и признаю, что повел себя не очень хорошо.

Я прищурила глаза и повторила:

— Ты повел себя не очень хорошо?

Макс не обратил на это внимания и продолжил:

— Ты тоже не поняла, что я хотел сказать.

— О нет, ты ошибаешься, я все прекрасно поняла.

— Нет, не думаю.

— Поверь мне, Макс, я поняла.

— Я не Найлс.

Это заставило меня остановиться, и я только и могла, что уставиться на Макса.

— Что? — прошипела я.

— Мне не наплевать, — заявил Макс.

— Не наплевать на что?

— На все.

— Может, ты посвятишь меня в подробности, — предложила я и снова попыталась вывернуть руку из его хватки, но он только притянул меня ближе, поднял вторую руку и положил ладонь мне на шею, слегка сжав пальцы. Мне не было больно, ни капельки, но его твердая ладонь говорила о многом.

Я замерла.

— Хорошо, Герцогиня, хочешь подробностей — вот они. Броуди мой лучший друг, и я знаю, что он не станет меня обманывать, и могу предположить, судя по количеству раз, когда обманывали тебя, что ты также не станешь меня обманывать. Дело не в нем, совсем не в этом, и даже не в том, что ты сидела у него на коленях, хотя, повторю, мне это ни хрена не понравилось.

— Это не подробности, Макс, — возразила я. — Ты повторяешься.

— Ты назвала его «дорогой».

Я моргнула и коротко тряхнула головой.

— Что, прости?

— Ты сидела у него на коленях, обнимала его и назвала «дорогой».

Моя кровь начала закипать, и я громко крикнула:

— Он был расстроен из-за сестры!

— Да? Что ж, я тоже.

— Да, и если я правильно помню, то я и тебя называю дорогим.

— Да, но ты спишь со мной.

Я попыталась отнять свою руку, запинаясь:

— Я... ты... я не понимаю...

— Это мое, — заявил Макс, и я перестала сопротивляться и воззрилась на него.

Потом я сообщила ему:

— Ты называешь других женщин детка, и дорогая, и...

— Ты моя единственная Герцогиня.

Тут он прав.

— Это ничего не значит, — сказала я, и его брови опасно сошлись у переносицы.

— Для тебя Герцогиня ничего не значит?

— Нет, то, что я сказала «дорогой».

— Это кое-что значит для меня.

— Но я-то этого не знала, — защищалась я.

— Да, поэтому я говорю тебе сейчас.

— Что ж, возможно, тебе стоило сказать об этом до того, как ты разозлился на меня за то, что я сделала что-то, понятия не имея, что ты этого не хочешь. И возможно, если ты злишься, то можешь отыскать способ поведать мне об этом, не превращаясь в полного мудака.

— А может быть, ты сделаешь скидку на то, что мне приходится иметь дело с подругой, у которой убили мужа, с написанным мертвецом письмом, с сестрой, которую изнасиловали и которую мы нашли вниз лицом в реке, с новой девушкой, у которой отец — мудак, а бывший жених — козел, и оба они находятся в городе, и с будущим, которое, насколько я понимаю, означает конец моей горы.

— А может быть, ты тоже сделаешь мне скидку на то, что я рассталась со своим женихом и только что выяснила, что он козел и находится в городе, как и мой мудак-папаша. Не говоря уже о том, что девушка, которая стала мне небезразлична, попыталась совершить самоубийство, как сделал мой брат. И, что еще важнее, я решила снова поднять ставки и переехать в другую страну, чтобы дать шанс мужчине, которого едва знаю, но который невыносим, невозможен и может вести себя как мудак. Мне нужно найти работу и купить большой письменный стол, чтобы люди воспринимали меня серьезно, а моя мама со Стивом в таком восторге от всего этого, что уже планируют припарковать свой новый автофургон рядом с твоим домом и пользоваться твоей ванной и кухней!

Закончила я уже крича и была так поглощена своей тирадой, что не увидела, как выражение лица Макса изменилось. Когда я увидела, что его взгляд потеплел, а лицо смягчилось, я тут же осознала свою ошибку, но у меня уже не было времени сдать назад. Макс отпустил мою руку, но тут же обхватил меня за талию и начал подталкивать меня к кровати.

— Макс...

— Я знал, что сегодня утром что-то изменилось.

— Макс...

— Ты переезжаешь сюда.

— Макс...

— Ты покупаешь письменный стол.

— Макс...

На этот раз я замолчала, потому что упала на кровать, а Макс навалился сверху. И прижался губами к моей шее.

— Слезь с меня! — рявкнула я.

— Не-а, — сказал он мне в шею, потом провел губами вверх и прикусил ухо.

Я задрожала.

Потом прикрикнула:

— Слезь! Мы не закончили спорить.

— Мы можем продолжить после того, как отпразднуем, — сказал Макс мне на ухо, и я снова задрожала.

Потом я уперлась в его плечи и дернулась всем телом, но без малейшего успеха.

— Мы не будем праздновать. Я передумала. Я только пригляжу за Минди, выпью пива с Арлин в «Собаке», навещу Битси и выпью с ней латте и немного похожу по магазинам. Потом я возвращаюсь прямиком в Англию.

Макс приблизил свой рот к моему и сказал:

— Коттон расстроится, что ты не приготовишь ему рыбную запеканку.

— Значит, я выделю немного времени для Коттона, а теперь слезай.

Он не слез. Вместо этого он наклонил голову и поцеловал меня. Я попыталась отвернуться, но он обхватил мое лицо ладонями и удержал на месте. Ничего хорошего из этого не вышло, поскольку я держала губы сомкнутыми.

Макс приподнял голову и потребовал:

— Перестань злиться, Герцогиня, и открой ротик для меня.