Ярчайшая мечта - страница 56

– Пусть поднимется, – приказал Андре, мысленно выругавшись в адрес незваного гостя, напомнившего о вчерашней катастрофе. – Распорядись насчет кофе. И чтобы покрепче.

Герцог отложил в сторону пачку приглашений, полученных с утренней почтой. Теперь о его появлении стало известно всему Лондону. «Надо будет либо нанять секретаря, либо скрыться в Сазерби-Парке до скончания своих дней», – подумал Андре. Он терпеть не мог Сазерби-Парк, но даже такой вариант выглядел более привлекательным, чем жизнь в лондонском аду.

Герцог поднялся из-за стола, когда Мэтью – точно молодой разъяренный бык – буквально вломился в комнату.

– Доброе утро, – приветствовал он гостя, понимая, что головная боль в результате этой встречи нисколько не уменьшится. – Не угодно ли присесть?

– Давайте оставим любезности на потом, Монкрифф. Скажите, каковы ваши намерения?

– Мои намерения?.. Никаких других, кроме исполнения обязанностей, завещанных мне дедом. А вы что, возражаете?

– Черт возьми, Монкрифф!.. Вы прекрасно понимаете, о чем речь. Я говорю об Алексис и о публичном представлении, в которое вы втянули ее прошедшей ночью. – Было очевидно, что молодой человек едва сдерживался.

Окинув его долгим взглядом, Андре вдруг подумал: «Похоже, Мэтью унаследовал взрывной характер своего отца в дополнение к серым глазам и темным бровям вразлет – характерной черте семейства Дейвентри. Однако чувство юмора, присущего Чарли, он, к сожалению, не унаследовал».

– Публичное представление? – переспросил герцог. – Как странно… Я протанцевал с ней всего один раз, после того как вы нас представили друг другу по всей форме. И вы пришли сделать мне вызов по этому поводу?

– Не шутите со мной, Монкрифф. Я не позволю вам скомпрометировать Алексис.

– Я не собираюсь никого компрометировать, – заявил Андре. – Насколько мне известно, я не пользуюсь репутацией распутника. И люди не считают меня соблазнителем. Хотя, может быть, Али… Вы ведь знаете, какое у нее богатое воображение. Может, она… э… сказала что-то такое, что можно было бы расценить как непристойное предложение? – Андре не хотелось в это верить, но эта, новая Али, возможно, была способна на все.

– Разумеется, нет, – отрезал Мэтью. – Однако то, что вы ей сказали, безумно ее огорчило. Она не обмолвилась ни словом, но я могу утверждать это, так как прекрасно знаю Алексис.

– Вы, вероятно, лучше, чем я, знаете нынешнюю Али. – Дождавшись, когда слуга, приносивший кофе, выйдет из комнаты, герцог добавил: – Но я предпочитал ту, другую.

Мэтью нахмурился и проворчал:

– Да, понятно… Не сомневаюсь, вам нравилось держать ее в качестве прислуги – чтобы она прибегала по первому вашему зову и спала возле ваших ног. Наверняка вам также нравилось орать на нее и бить людей в ее присутствии.

Андре мысленно улыбнулся. Значит, Али все-таки кое-что рассказывала… Интересно, насколько далеко она заходила в своей откровенности? Впрочем, Андре не сомневался: ее рассказы были совершенно невинными. Иначе Мэтью совсем бы взбесился от гнева.

– Да, нравилось, – кивнул герцог. – Но это было очень давно, поэтому мы с ней вчера договорились оставить все в прошлом. Я не хочу, чтобы о наших с ней отношениях стало известно больше, чем вам сейчас. Кофе?

– Нет, спасибо, – процедил Мэтью сквозь зубы.

– И обратите внимание, Дейвентри, – продолжал Андре. – Я вернулся в Англию вовсе не для того, чтобы опорочить Али или запятнать ее репутацию. Я даже не ожидал, что увижу ее здесь. Вчера я был так же удивлен, столкнувшись с ней, как и она, увидев меня. – Андре принялся размешивать сахар в своей чашке.

– Да, это я понимаю, – кивнул Мэтью. – Тем не менее вы… Вы уделили ей особое внимание и стали причиной шумихи. Люди уже начали про вас говорить.

– Поговорят и перестанут. С завтрашнего дня они не услышат ни слова ни о ней, ни обо мне. Так что можете успокоиться. – Герцог сделал глоток кофе. – Вообще-то меня интересует только одно: как Али освоилась в лондонском обществе?

– Отлично освоилась. Был период неуверенности – как раз тогда распространился слушок о ее отце, – но дед тут же придумал историю о том, как родители отправили Алексис к своим родственникам в Швейцарию, и этого было достаточно…

– Я не о том, – перебил Андре. – Скажите, ее любят в обществе?

– Ее все обожают, – тут же ответил Мэтью. – Алексис – совершенно особенная девушка, единственная в своем роде.

– Странно… А мне показалось, что вашей семье удалось сделать из нее копию любой другой английской девушки.

– Любой другой?.. – удивился Мэтью. – Да вы даже не представляете, сколько Алексис трудилась, чтобы стать такой, какой она предстала пред вами. Она была как дикое животное, когда только приехала сюда. Запуганная, недоверчивая… Даже по-английски говорить не могла. И послушайте ее теперь! Она говорит как герцогиня!

– Не совсем как герцогиня, слава богу… – пробормотал Андре. – Хотя в конце концов так и будет. К сожалению.

– Какой же вы идиот! – воскликнул Мэтью. – Неужели не понимаете, что она старалась ради вас? – Мэтью побледнел, осознав, что выкрикнул именно то, о чем хотел умолчать. – Господи, как бы мне хотелось, чтобы вы не возвращались, – добавил он со вздохом.

– Мне тоже, – с невозмутимым видом ответил Андре. – И не думайте, что Али старалась ради меня. Она отлично знает, что я думаю по поводу ее новых «манер».

– Что вы хотите сказать?! – возмутился Мэтью. – Она держится как леди.

– Вот именно. – Андре помассировал виски. – Итак, вы убедили себя в том, что влюблены в нее. Отлично! Почему бы и нет? Она очень мила.