Око силы - страница 26
На меня смотрел ребенок лет десяти. Вообще, я очень плохо определяю возраст детей, но тут мне удалось почти угадать. Ему оказалось девять. Мда. Лучше бы инопланетянин-зомби, в виде цветка, зараженный вирусом, сбежавший из лаборатории. Как человек взрослый, вырвавшись из рабства детства, я отношусь к детям… как все, кто себе не врет. Никак. Я к ним больше, к счастью, не отношусь.
Мальчик был красивый. Что редкость, дети редко бывают красивыми. Оценка родителей не в счет – родителям нужно оправдывать себя за порожденное.
- Ты член тайного ордена, и удерживаешь у себя дома древнее зло? – какая-то надежда у меня оставалась.
Он усмехнулся.
- Это мой сын… то есть брат, то есть, уже сын, – пояснил он.
- Давай говорить в принятой системе координат, - я считаю, что ободряюще улыбаюсь. – Ты не можешь жить в деревне, потому что у тебя братосын, которому нужны возможности большого города?
И что это? Киношная ситуация? Ребенок без мамы, который нуждается в любви? Мне всегда казалось, что роль родителей, а тем более любящей мамы, сильно преувеличена. Где-то процентов на сто. У нормальных детей всегда есть своя жизнь, любовь взрослых нужна им, когда они не справляются в своем детском мире. В остальном же, родители больше мешают. Так что я отношусь ко всем этим травмированным людям, которые оправдывают свою неадаптированность во взрослой жизни недостаточным количеством любви в детстве, как к эмоциональным попрошайкам, это что-то сродни наркомании, выпрашивать чуткость у людей, не потому, что ведут себя так, что хочется с ними быть чуткими, а прикрываясь прошлыми травмами. Возможно, ребенок нуждается в наставлении, совете, как выстроить эту свою жизнь.
- Нет, - красавец вздохнул, – у него проблемы с общением.
Как будто у кого-то их нет.
- Один из этих новых диагнозов?
Оказалось, что когда врачи видели ребенка, его сразу отправляли на всевозможные тесты. Которые не подтверждали диагноз. Нет диагноза – нет лечения. Родители, в результате, отказались от него. Нет, его не сдали в приют, хотя, может, лучше бы сдали. Просто начали игнорировать. Он даже в школу не ходил. Кормили, одевали и никуда не выпускали. Наш герой забрал брата себе и отказался от родителей. Из-за того же, сам решил не заводить детей. Когда какой-то врач предположил, что это наследственное.
Какая вторичная драма, подумалось мне. Но это если в кино или книгах. Сами-то мы считаем, что наши драмы больше космоса.
- Я не хотел сваливать все это на вас, – закончил он.
Подхожу к ребенку, улыбаюсь, он поднимает на меня глаза. Взгляд присутствующий. Да и как может быть иначе, если ребенок читает? Если он читает книгу без картинок, значит, у него все хорошо с воображением и с пониманием. Мы знакомимся. Демон с надеждой улыбается.
- Ему лучше будет в деревне, там ты никогда не один, – говорю я мужчине.
А потом говорю какую-то поэтическую волшебную чушь ребенку, видел ли он живых лошадей, небесный театр после грозы, бегал ли ранним утром по облакам? У каждого ребенка должен быть кто-то, кто расскажет ему про чудеса природы. Темные, как и у Демона, глаза распахиваются, дальше должна быть щемящая сцена умиления от надежды и радости детской искренности, но ее не будет. Дети меня не умиляют.
Нам понадобилось несколько дней, завершить дела в городе.
Демон настраивал систему удаленного управления, решал, что взять с собой. Квартиру мы решили не сдавать – пусть будет место в городе, где бы каждый из нас мог остановиться. Сделали несколько комплектов ключей. Ребенок собирался сам и только спрашивал, как там будет, и, видимо, пытался себе это представить.
Как по мне, так слишком общительный ребенок. Может, как это часто бывает, родители не могут совладать с детским упрямством и оправдывают свою несостоятельность диагнозом? Да простят меня мои читатели-родители, чьи дети действительно имеют эти неконтактные диагнозы, но мне приходилось встречаться с ужасающими случаями, когда совершенно здоровым детям ставили такой диагноз, и вместо полной и социальной жизни, эти дети вынуждены влачить одинокое существование, привязанные к опекунам и родителям. Вы спросите, что в этом плохого? Как вам попала в руки эта книга и вы дочитали до этого момента, если у вас возникает такой вопрос? Но я отвечу, больше для того, чтобы вы, дорогой мой читатель, столкнувшись с таким вопросом где-либо, не растерялись. Родители нужны, чтобы помочь новому существу стать самостоятельным. Обществу ни к чему две несамостоятельные единицы – родитель, который не может жить полноценно, потому что именно расходует свою жизнь на другую несамостоятельную единицу, которая тоже не сможет обогатить мир. Но кого волнует общество, до того, как нам становится нужна его помощь? Я, я, голодное, затравленное и запуганное я, всегда во главе стола.
Вам обязательно приведут примеры успешных инвалидов, но весь секрет их успеха, а я изучил их немало, в том, что их, как раз, опекуны и учили самостоятельности, в той мере, на которую они были способны. Ну и не надо забывать, чтобы вырастить полноценного человека (инвалидность никак не мешает полноценности, конечно), нужно самому быть полноценным человеком.
Правда, мне довелось наблюдать и обратные случаи. Когда запущенный диагноз ребенка, родители полностью игнорировали.
Причина тут, мне видится, одна – игнорирование потребностей другого человека, что в первом, что во втором случае.
Но что же делать нам? Я осторожно пытаюсь узнать у Демона, в чем заключаются проблемы его братосына (мне придется называть его так, если уж сам наш герой не может определиться, не навязывать же ему свое определение), мне никак не удавалось найти хоть какое-то отклонение – обычный ребенок. Хотя, что я знаю о детях! Для меня они все одинаковые.
