Око силы - страница 31

Я смотрю на Демона, мысленно рассуждая об уважении, и думая, бросил ли бы он все, съехавшись с незнакомыми людьми, не будь у него брата, от которого отказались родители всего-то из-за улыбки? А Бабочка? Может, потому я и зову ее Бабочка, что она может в любой момент упорхнуть, а не потому, что это поэтический символ женственности? Но молодая и очень красивая женщина настороженно смотрит на меня. Все боится, что я откажусь от отношений с ней. Почему? Почему так? Какие у нее основания бояться? Откуда такая странная неуверенность у красавицы? Может, потому что, когда она росла, она получила недостаточно подтверждений своей красоты, а во взрослом состоянии, сколько ни лови на себе восхищенных взглядов, они уже не запоминаются, не записываются?

Женщины, вообще, любят безусловность. Безусловную любовь вопреки, именно поэтому они любовно собирают нелепые цитатки про то, что их нужно любить больше всего тогда, когда они меньше всего этого заслуживают. Классик сказал цитату про детей, но инфантильные женщины приписали это себе. Они выдумывают про безусловную любовь детей, хотя, конечно, это то самое уважение – потому что родитель это главный фактор выживания ребенка. А выживание и любовь это совсем разные вещи. Любил ли бы ребенок тебя, если бы ты не способствовал его выживанию? Любил бы ты ребенка, если бы тебе не нужно было оправдывать свою жизнь, свое порождение? Это красивую учительницу соседнего класса, ненавистную бабку-соседку, молодую разгульную золовку ребенок любит безусловно. Вспомните всех тех, на кого с искренней радостью кидается ваш ребенок при встрече. Всех тех, кого недолюбливаете вы. Нет, скажете вы, там, как раз условно. Там, как раз, потому что этот человек с ребенком играет, что-то ему рассказывает, покупает, слушает. В общем, обращается с ним, как с человеком. Так, может, это и есть причина любви? Общаться с кем-то, как с человеком?

Ребенок Демона похож на него и немного на мою Подругу. Казалось бы, как это возможно? Очень просто, так же, как некоторые пары становятся похожими друг на друга, со временем. У них смешивается запах и становится одним, у них одни микрожесты, одна микромимика, одна идея – и они выглядят как генетически близкие люди. Иногда бывает, что животные похожи на хозяев, по той же причине – одна манера и одна идея движений. Мальчику нравится моя Подруга – да кому бы она не понравилась?! – и он невольно копирует ее.

Теперь уже со стороны и не сказать, что они не кровные родственники.

Кровь, вообще, фактор не значимый.

Я знал одну семью, двое детей. Разные отцы. Когда моя знакомая впервые с ними встретилась, ее предупредили, чтобы она этот вопрос не поднимала. Вернувшись со встречи, знакомая изумлялась: «Что значит, не поднимать этот вопрос? Старшая девочка и отец – одно лицо, а младшую сразу видно, что она не родная! От кого они это скрывать планируют, если это каждому видно?». Ну, вы догадались, наверное, уже. На что моей знакомой ответили: «Так не родная старшая и есть, она от первого брака. Младшая, как раз, родная».

Подруга, ребенок, Демон и Бабочка играют в игру, что-то вроде лапты, у нас она называлась «Городки». Я ленюсь, просто смотрю. Одна из местных догонялок и пряток. Местных, потому что в Городе я не видел, чтобы дети играли в такую игру. Строится башенка из палочек, то есть, сначала, долгой считалочкой выбирается ведущий, его называют у нас «голя», нужно определить, по одному ли слову считалочки на человека должно приходиться и считаются ли предлоги словами, потом решить, что первый на ком кончится считалочка – это выбывший, и тогда, водит тот, кто останется последним, считалочка читается на раз меньше, чем количество человек, или водит тот, на ком кончится первая считалочка. И разные ли считалочки будут, если читать решено несколько раз. Считалочка, таким образом, становится отдельной игрой. Гипнотичной, магической.

Башенка строится, потом как я сказал, разбивается, палочки разлетаются. Кстати, тут тоже есть ритуальный момент, иногда, ведущий выбирается не считалочкой, а палочками, водит тот, кто не поймает ни одну из разлетевшихся палочек. Если таких несколько, то, башенка строится заново и палочки ловят только те, кто не поймал, чтобы остался один. Если же палочки поймали все, то все участвуют заново. Этот ритуал тоже может стать долгой отдельной игрой.

Ведущий собирает башенку заново, пока он ее собирает – участники

прячутся, если решено, что это прятки, или разбегаются, если это догонялки, у нас их называют «догоняшки». Когда ведущий находит или касается игрока, тот не начинает водить сразу, он приводит их в «плен», они заколдованные, и ставит рядом с башенкой. Они должны стоять на месте, пока ведущий не найдет или не догонит всех. Но за время, пока он ищет, или догоняет, другой игрок, который не в «плену», может подбежать и разрушить башенку, тогда пленники расколдовываются, и разбегаются. И ведущему приходится начинать сначала. Иногда, игру усложняют, и ведущий может выбрать из «заколдованных» помощника, который будет охранять башенку. Он не будет следующим ведущим, если сохранит ее, и будет, если башенку разрушат при нем. Если ведущий всех поймал и нашел, то он назначает следующего. А назначить следующего он может с помощью другой игры, он может давать заколдованным задания. И кто не выполнит, тот и будет следующим «голя». Вот такая сказочная, месмерическая игра.

Другая местная обработка известной «Море волнуется», это когда перед ведущим проведена черта, игроки танцуют, ведущий говорит «море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, морская фигура на месте замри», игроки замирают. Ведущий ходит и смотрит, или просто наблюдает, чтобы никто не шевелился. Потом все делают шаг и ведущий снова говорит «заклинание». Но пока он не видит, можно сделать шаг ближе к черте. Если он тебя заловит, или ты пошевелишься – идешь в самое начало. Кто последний приходит к черте, тот и водит в следующий раз.