Музы дождливого парка - страница 33

— Да,наверное, тыправ. — Она сновасмотрела втемноту за егоспиной, влажнаяпрядь волосприлипла кбледной щеке,и Арсений едвасдерживалжелание коснутьсяее рукой. Глупо!Глупо и опасно,потому что вэтом доме каждыйведет своюсобственнуюигру. Даже Марта...— Все это простонесчастныеслучаи, роковыесовпадения,вот только... —она замолчала,так и не договорив.

— Тычто-то хотеласказать?

— Нет.Это так... глупости.

Арсенийне знал, о чемона думала вэтот момент,но уж точно нео глупостях.В глазах Мартыбыл страх. Чегоможет боятьсяСнежная королева?Или кого? А впрочем,это уже не егопроблемы и неего дело. Онотказал бабке,так какой смыслпомогать внучке!В его деле нужнобыть последовательным.

— Ну,глупости — этоне мой профиль.— Он улыбнулся,щелкнул брелокомсигнализации.— Приятно былопознакомиться,Марта!

Онаничего не ответила,даже не посмотрелав его сторону.Снежная королевао чем-то думала,и в ее снежныхмыслях не быломеста простомуКрысолову. Какхорошо, что всезакончилось,что он большеникогда в жизнине увидит ниМарту, ни еебабку. К чертуработу! Сегодняночью он будетгреться у каминас бокалом белоговина и мечтатьоб Индийскомокеане!

Застоявшийсяджип радостновзревел, сидящийна заднем сиденьеГрим нетерпеливорыкнул, положилморду на передниелапы.

—Домой,Гримушка! —сказалАрсений нарочитободро. —Конецтрудовым будням!

Автомобилькатился потемной аллее.Проезжая мимопавильона,Арсений неудержался,сбавил скорость.Яркий электрическийсвет выплескивалсяиз павильонав темноту парка,разбавляя ее,делая чутьменее темной,чутьболеепрозрачной.В этой разбавленнойтемноте человеческаяфигура былапочти не заметна,если бы Арсенийсмотрел в этотмомент на дорогу,а не на павильон,то не увиделбыровным счетомничего. А так...Темная фигура,не понять, мужскаяилиженская,метнулась вглубину парка,раствориласьв ночи. Не Мартаи не садовник.Этим двоим такбыстро до павильонане добраться.В таком случаекто? Ната сказала,что всех отослала.Всех ли?

Впереди,где-то совсемблизко, громковзревел мотор—таинственныйнезнакомецспешным порядкомуносил ноги.Арсений ужебыловтопил в полпедаль газа,но в самый последниймомент передумал.Какой смыслгоняться неизвестноза кем?! Нужнобыть последовательным.

—Домой,—повторилон, ни к комуконкретно необращаясь. —Намтут большеделать нечего.

Творец,1925 год (Каллиопа)

—Саввушка,а что ж ты щипустые кушаешь?— Назатылок легламягкая рука,заскользилавниз по шее,царапнула кожуострыми ноготками.— Явот сейчас тебесметанки принесу.

Прасковьяубрала руку,но вместо тогочтобы сходитьзаобещаннойсметанкой, смечтательнымвздохом приселана соседнийстул. Пышнаягрудь ее аппетитноколыхнулась,и Савва тут жезабыл и про щи,и просметану.

Онабыла совершенноособенной —ПрасковьяПирогова, егоновая муза. Безнее в этой дикой,истерзаннойГражданскойвойной странеСавва не выжилбы, пропал бынепременно,сгорел в истовоми безрассудномогне перемен.

Сколькораз он уже пожалел,что поддалсяглупейшемудушевномупорыву, чтоблагополучнойФранции предпочелРоссию, которуюуже и вспоминал-тос трудом.

Отечество...Воздух отечестваоказался горьким,пропитаннымстрахом и пороховымдымом. Савва,еще не до концаоправившийсяот физическогои душевногонездоровья,попал из огняда в полымя.

Родителиумерли ещечетыре годаназад, отчийдом сгорел вгорниле революциитак же, как сгорелов огне прошлоеСаввы. Жизньнужно былоначинать снового листа.Не жить, а выживать,бороться закаждый прожитыйдень, кулакамидоказыватьсвое правоназыватьсячеловеком. Еслибы не драгоценностиАдели, Савванепременнопропал бы ещев первые месяцыпосле возвращения.Рубиновыйбраслет ушелна то, чтобывыправить новыедокументы иновую биографию.Отныне он СавелийСтрельников,бывший красноармеец,грудью защищавшийродину от вражескихинтервентов,контуженыйи чудом выживший.Отныне Парижостанется впамяти лишьсладким сном.Савва готовсмириться иизмениться.Он привыкнетк новому мируи новому себе.Но как отказатьсяот мечты, отдела всей своейжизни?!

Саввеповезло, когдаот драгоценностейАдели осталисьтолько воспоминания,когда из всехсокровищ надне истрепаннойдорожной сумкиуцелели лишькартины Амедеода пара егособственныхработ, он нашелтех, кого искал,—единомышленников!

Наполовинусодраннаяшпаной афишазвала на художественнуювыставку. АссоциацияхудожниковреволюционнойРоссии! Господи,какое дикое,какое претенциозноеназвание! ВПариже он привыкк изяществуформ и простотеизложения, ноМосква —это,увы, не Париж.К черту революциюи к черту Россию!Он идет на выставкуХУДОЖНИКОВ!Он идет на встречус судьбой!

Тавыставка ивправду сталадля Саввысудьбоносной.На ней он, последовательи истовый поклонникабстракционизма,понял, какихбогов отнынеследует восхвалятьи какие картиныписать, чтобывыжить.

Реализм!А еще лучшегероическийреализм! Вотего новая религия.И пусть душапротивитсяи рвется обратнов мир текучихобразов и размытыхлиний, он справится.Ему бы тольконайти своюмузу…

СвоюКаллиопу Савванашел по голосу— сильному,глубокому,заставляющемузабыть все насвете. Из распахнутогоокошка лилосьчарующее контральто:

Толькораз бывают вжизни встречи,

Толькораз судьбоюрвется нить,

Толькораз нам в жизнисуждено страдать,

Верить,желать и ждать...

Всеэто: и томныйавгустовскийвечер, и дивныйголос неведомойпевицы, и совпавшие