Фонтаны на горизонте - страница 196
Днем и ночью, и в любую погоду, — отозвался Курилов. — Хорошо бы нам установить прожектор. С прожектором ночью легче будет и по морю шарить, и целиться в кита.
— Фары для нашего «Шторма» прямо-таки необходимы, — вставил Слива. — Не китобоец будет, а дредноут.
Из радиорубки выскочил радист и подбежал к капитану.
«Приморье» не верит моей радиограмме! — доложил он.
Волков усмехнулся и отправился в радиорубку. Пошла с ним и Ольга. Капитан продиктовал радисту:
Говорит капитан «Шторма». Прошу подобрать кашалота, координаты...
Радист добросовестно отстукал радиограмму. База тотчас же ответила:
Боря, брось мне засорять мозги. Радист возмутился:
Я буду жаловаться, рапорт на него подам!
Не горячись! — засмеялся Волков. — Что ночью бьем китов, да еще с одного выстрела, этому не сразу поверишь. Давай вторую радиограмму.
Радист базы ответил, что радиограмма принята. Но при этом пошутил:
Дорогой Боря, если натравил, — береги свою бороду: отрежу.
Радист «Шторма» даже покраснел от ярости, но Ольга его успокоила:
Подумай, что там сейчас делается? Ради первого кита, убитого ночью, можно и не такую шутку простить.
Над китобойцем прокатился новый гул выстрела. Курилов продолжал охоту...
Когда наступило утро, на воде, в том районе, где прошел китобоец, покачивались две китовые туши. Над ними в солнечном свете алели флаги, развеваемые ветром.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
1
Дайльтон нетерпеливо посматривал на часы. Секундная стрелка шла сегодня по своему кругу как будто слишком медленно. Перед президентом лежали срочные бумаги, но он даже не взглянул на них. Дайльтон был в нетерпеливом возбуждении. Лакированные ногти холеных, но тощих рук, обтянутых сухой кожей, выстукивали нервную дробь по полированному дереву стола.
В кабинете было жарко. Большой вентилятор бесшумно гнал на президента струю освежающего ветерка, и все же Дайльтон часто смахивал платком капли пота со лба.
Он потянулся к ящику с сигаретами и остановился. В кабинет вошел Гжеймс.
Ну? - хрипло спросил Дайльтон.
Он вцепился пальцами в край стола и подался вперед.
В позе его было что-то хищное. Советник, искоса взглянув на Дайльтона, продолжал обтирать толстую в складках шею и затылок.
Да говорите же, черт вас подери! — стукнул Дайльтон ладонью по столу.
Правительство согласилось с предложением русских, — выдохнул Гжеймс и взмахнул рукой с зажатым в ней платком. Это был жест безнадежного отчаяния.
Президент откинулся на спинку кресла, будто его ударили. Гжеймс все еще обтирал свое красное лицо.
— В государственном департаменте объяснили, что отказаться от предложения русских было невозможно. Общественное мнение...
К черту! К черту! — крикнул Дайльтон.
В следующее мгновение он выхватил дрожащими руками сигару из ящика, прикурил ее и подошел к окну. Постоял, взглянул на расстилавшийся внизу Нью-Йорк и повернулся к советнику:
Неужели они там не понимают, что, соглашаясь на предложение большевиков о заключении международной конвенции, мы сами себе надеваем кандалы на руки, а на шею — петлю из манильского троса.
Общественность... — начал Гжеймс, но Дайльтон опять прервал его:
Общественность не охотится за китами. Мы Добываем их! Известно ли вам, с какими предварительными предложениями решили выступить русские?
Да, — кивнул Гжеймс. — В московской печати появилась статья. Я имел беседу в советском посольстве.
Ну! — нетерпеливо выдохнул Дайльтон.
Ограничение промысла китов в зависимости от их размеров и возраста...
Дайльтон побагровел.
Китовые стада никому не принадлежат, и я буду бить китов таких, каких угодно, и столько, сколько мне надо! — крикнул он.
Русские предлагают поставить на каждом плавучем заводе не менее двух инспекторов, чтобы они наблюдали за промыслом круглосуточно.
Вот как! — затрясся Дайльтон в мелком злобном смехе. — Может быть, мне еще скажут, сколько дней в году я могу охотиться?
— Да, большевики будут настаивать на запрещении охоты на китов свыше шести месяцев в году, — подтвердил советник.
Президент швырнул сигару в пепельницу. Его холодные глаза сощурились, и он медленно, отделяя каждое слово, сказал:
Не нравится мне, что правительство заигрывает с русскими. Не нравится.
— Вынуждены согласиться, — развел руками Гжеймс. — Русских поддерживают другие правительства. Предложения Москвы о сбережении китовых стад и о рациональной охоте вызывают симпатии. В наших левых газетах...
Дайльтон движением руки остановил его.
Вы лучше скажите, возможно ли устроить наших людей на русскую флотилию?
Советник отрицательно покачал головой.
Нам надо действовать через русских белоэмигрантов: люди недовольные, жадные до денег. Вот их-то и следует нам иметь в виду, — сказал президент компании.
Одного такого удалось послать на флотилию, — напомнил Гжеймс. — Теперь он штурман на русском китобойном судне.
Какой эффект? — заинтересовался Дайльтон.
Пока только сообщает маршрут флотилии русских,— неохотно ответил советник.
Пусть смелее действует, припугните его, — проговорил президент, — а сейчас надо сделать все, чтобы провести нужную нам конвенцию. Побить русских их же оружием... — Дайльтон помолчал. Затем закончил тоном приказа: — Провалить все большевистские предложения и обеспечить прием своих!
