Миры Филипа Фармера. Том 13. Экзорцизм: Ловец душ - страница 89

Стэгг оглянулся и заметил его. Поморщившись, он отпустил девушку и поднялся на ноги. Тут появилась с подносом девушка, которую он послал за едой. На подносе стояли два кувшина эля. Взяв один, Стэгг спокойно вылил его молодому человеку на голову. Засмеялись обе девушки, и будто по сигналу смех охватил весь лагерь. Ржал каждый.

Девушка с подносом взяла второй кувшин и вылила его на выброшенного из гамака толстяка. От холодной струи тот вскочил на ноги. Вбежав в палатку, он выскочил оттуда с пивной кружкой и перевернул ее у девушки над головой.

Весь лагерь бросился поливать друг друга пивом. На всем лугу не оставалось ни одного человека, не забрызганного элем, пивом или виски, кроме девушки в клетке. Даже Солнце-героя полили. Почуяв холодную жидкость, он засмеялся и побежал доставать еще, чтобы брызнуть в ответ, но по пути его настигла новая идея. Он стал крушить палатки, обрушивая их на головы жильцов. Из заваленных палаток раздавались сердитые вопли. Другие стали повторять действия Стэгга, и вскоре на лугу трудно было бы найти стоящую палатку.

Стэгг схватил девушку, которая ему подавала, и ту, которую он щекотал.

— Вы наверняка маскотки, — сказал он — Иначе не бегали бы полуголые. Как это я вас ночью пропустил?

— Мы оказались недостаточно красивы для первой ночи.

— Судьи у вас слепые, — зарычал Стэгг — Да вы самая красивая и желанная пара девиц, которую я в жизни видел!

— Спасибо тебе. Но одной красоты мало, чтобы попасть в невесты Солнце-героя, сир, хотя я говорю это со страхом, потому что, если услышит жрица, мне не позавидуешь. Однако известно, что, если у тебя папаша богат и со связями, шансов быть выбранной больше.

— Так почему вас двоих выбрали для того, чтобы прислуживать мне?

— Мы заняли второе место на конкурсе Мисс Америка, сир. Быть в твоей свите — это меньше, чем попасть на дебют в Вашингтон. Но все же это великая честь. И мы надеемся, что сегодня в Фэр-Грейсе…

Они глядели на него расширенными глазами, тяжело дыша, а губы и соски их вздулись.

— А чего ждать до вечера? — замычал он.

— Не в обычае что-нибудь делать, пока не начнутся обряды, сир. И притом большинства Солнце-героев до вечера в себя не приходят…

Стэгг пропустил еще один глоток. Подбросив кувшин высоко в воздух, он захохотал:

— Такого Солнце-героя, как я, вы еще не видали. Я — настоящий Лось!

Обхватив девушек за талии — по одной под каждую руку, — он поволок их в палатку.

VI

Черчилль отпрянул назад и попытался выбить еще пару зубов из гнилой пасти матроса. Но удар кирпичом обошелся ему дороже, чем он сам думал. Он едва смог поднять ногу.

— А, ты будешь, да? — квакнул гнилозубый.

При угрожающем движении Черчилля он отскочил назад. Теперь он уверенно двинулся вперед, направив нож Черчиллю в солнечное сплетение.

Раздался писк, маленький человечек прыгнул вперед и рукой загородил путь ножу. Острие прошло через ладонь и вышло, обагренное кровью, с другой стороны.

Это Сарвант предпринял неуклюжую, но эффективную попытку спасти жизнь другу.

Нож остановился лишь на секунду. Другой моряк отпихнул Сарванта с такой силой, что тот упал на спину с торчащим из ладони ножом, и матрос выдернул нож с явным намерением всадить его в прежнюю цель.

Свисток прогремел почти ему в ухо. Он застыл. Свистевший протянул пастуший посох и зацепил гнилозубого за шею его закругленным концом.

Свистевший был одет в светло-голубое, и глаза его тоже были светло-голубые для полного соответствия. И были холодны, насколько могут быть холодны человеческие глаза.

— Эти люди под защитой самой Колумбии, — сказал он. — Вы, ребята, тотчас же разбежитесь, если не хотите через десять минут висеть. И потом никаких попыток сквитаться с этими двумя. Вам ясно?

Моряки побледнели под своим темным загаром. Кто-то судорожно сглотнул, кто-то кивнул, и они обратились в бегство.

— Мы обязаны вам жизнью, — сказал потрясенный Черчилль.

— Вы обязаны жизнью Великой Белой Матери, — ответил человек в голубой одежде. — И Она получит с вас, что захочет. Я же всего лишь Ее слуга. Ближайшие четыре недели вы под Ее защитой. Я надеюсь, вы покажете себя достойными Ее забот.

Он взглянул на кровоточащую руку Сарванта:

— И этому человеку ты тоже обязан жизнью. Хотя он был всего лишь орудием Колумбии, он послужил ей хорошо. Идемте со мной. Залечим руку.

Они пошли вниз по улице; Сарвант стонал от боли, Черчилль его поддерживал.

— Это тот, кто за нами следил, — сказал Черчилль. — К нашему счастью. И… спасибо тебе за то, что ты сделал.

На лице Сарванта выражение боли сменилось экстазом:

— Я был рад это для тебя сделать, Ред. И я бы сделал это снова, даже зная теперь, как будет больно. Это мое оправдание.

Черчилль не знал, как отвечать на такие речи, и потому не сказал ничего.

Оба молчали до тех пор, пока не вышли из портовой зоны к храму далеко на задворках улицы. Их проводник ввел их в прохладный зал. Он обратился к жрице в длинном белом платье, и та провела их в комнату поменьше. Черчилля попросили подождать, а Сарванта увели.

Черчилль не возражал, понимая, что у них нет намерения причинить зло Сарванту — по крайней мере сейчас.

Он бродил туда-сюда по комнате час — судя по показаниям песочных часов на столе. В ней было тихо, темно и прохладно.

Он собрался уже было перевернуть большие песочные часы, как появился Сарвант.

— Как рука?

Сарвант показал руку Черчиллю. Бинта не было. Рану заклеили, и она была покрыта слоем какого-то прозрачного вещества.