Миры Филипа Фармера. Том 16. Дейра. Повести и расс - страница 26
Семейство Мерримот занимало большой двухэтажный дом у вершины холма, на самой окраине Сбейптаху. Своей пышностью их обитель уступала во всем округе лишь резиденции лорда Хау. В один прекрасный день, после женитьбы на Бесс, Джеку предстоит стать хозяином хором ее отца, равно как и ферм, сыромятни, богатой лавки и груды золота в банке. Его женой станет первая красавица на многие мили вокруг. Пожалуй, не найти в Сбейптаху юнца, который не позавидовал бы такой перспективе.
И все же спустя час он выходил из дома Мерримотов весьма раздосадованным.
Ничего вроде бы не стряслось. Милая и ласковая, как всегда, Бесс кошечкой устроилась у него на коленях и целовалась, пока за дверью не зашаркали тетушкины шаги — дуэнья была настороже. Тогда девушка перешла — почему-то шепотом — к обсуждению связанных с венчанием подробностей и прочих милых пустячков.
Джек не ощущал того волнения, которое вроде бы полагалось по роли. Равно как и не мог набраться мужества объявить девушке о намерении учиться в Неблизке. Несколько раз даже открывал было рот, но, представив, как потускнеет счастливое сияние в глазах Бесс от известия, что свадьба откладывается на четыре долгих года, давился невысказанным.
Они, собственно, даже точной даты помолвки еще не назначили. Но в Сбейптаху само собой разумеющимся считается жениться безотлагательно и тут же обзаводиться детишками. Совершенно немыслимо просить Бесс остаться дома в одиночестве на целых сорок восемь месяцев, пока Джек незнамо где, за тысячи миль от родных краев. Да и есть ли у него право на это?
Перед самым уходом Джека посетила счастливая мысль: а не предложить ли Бесс отправиться вместе с ним? Она, пожалуй, будет рада повидать свет. Настроение Джека мгновенно улучшилось. Но ненадолго — он тут же вспомнил о невероятной привязанности мистера Мерримота к дочери. Старик поднимет такой хай, что дочь почтет за благо остаться, лишь бы он успокоился.
В таком случае, решил Джек, это только докажет, что отец для Бесс дороже возлюбленного.
Почему бы не спросить ее прямо сейчас, не изводя себя понапрасну? Да, конечно, так и надо, хотя… лучше чуть погодя. Попозже, когда он сам как следует все взвесит, а ее тетушка не будет слоняться поблизости.
А не пытается ли он провести сам себя?
По чести говоря, вынужден был признаться себе самому Джек, мужчину не красит подобная нерешительность.
И он ускорил шаг по направлению к таверне — следовало срочно промочить пересохшую глотку.
Едва Джек переступил порог, Джим Таппан, хозяин заведения, с готовностью кивнул:
— Вас ждут в задней комнате.
Джек постучал. Дверь открыл Эд Вонг.
Вернее, не совсем открыл. Приоткрыв, высунул в щель голову и вроде как замешкался. Похоже, собирался сообщить Джеку нечто, явно не предназначенное для ушей остальных собравшихся. Впрочем, судя по гулу голосов, доносившемуся изнутри, подслушивания он мог бы и не опасаться.
— Послушай-ка, Джек! — выдавил он наконец. — Не подведи меня с… ну, насчет Вава, лады? Им известно, что он убит, это я, само собой, рассказал. Но… но не совсем то, что можешь припомнить ты…
— Ничего пока не могу обещать, — с прохладцей ответил Джек. — Посмотрим прежде, как оно там обернется. Лишнего болтать не собираюсь. А теперь — дай-ка пройти, кузен!
Эд многозначительно прищурился. Тогда Джек слегка надавил на дверь. Мгновение Эд, казалось, колебался — а не захлопнуть ли дверь и вовсе? — затем одумался. Странная гримаска пробежала по его широкоскулому лицу. Он отступил в сторону.
Около трех десятков собравшихся сидели на голых скамьях вдоль стен. Еще с двадцать — среди них и отец — устроились за массивным округлым столом в центре. Кейдж-старший махнул сыну рукой, указывая на место рядом с собой.
Гул голосов мгновенно стих. Все уставились на Джека, а ему прочесть что-либо на лицах, подернутых плотной пеленой табачного дыма, а порой и вовсе закрытых огромными кружками, не удавалось. Юноше стало как-то не по себе. Неужто обсуждали его кандидатуру?
Список собравшихся читался бы как практически полный регистр потомственной и чиновной знати Сбейптаху и округа: Мерримот, Кейдж, Эл Чаксвилли, Джон Мюррей, шериф Глейн, лесоторговец Ковски, док Джей Чаттерджи, отец Эда — Леке Вонг, меховщик Ноконвуд…
Для полноты недоставало одного лишь лорда Хау, и это нисколько Джека не удивило — о старике издавна поговаривали, что тот слишком уж любезен с жеребяками, проживающими на его землях, а в молодые годы будто бы даже ухлестывал за сиренами. Зато фамилию представлял Хау-младший Джордж. Он отсалютовал Джеку глиняной кружкой и неряшливо отхлебнул из нее, оросив пивом пухлые щеки и двойной подбородок.
Джек улыбнулся в ответ. Несмотря на некоторую гастрономическую неумеренность, Джордж — парень свой в доску и собутыльник что надо. Серьезный порок у него лишь один: к середине всякой попойки обязательно вскочит на стол, перебьет посуду и, сверкая очами и брызжа слюной, завопит о ненависти к отцу родному. А если уличит кого-либо из друзей в невнимании, так и на того обрушит гнев, приписывая жертве все реальные и мнимые прегрешения, и в конце концов пустит в ход кулаки. Впрочем, все приятели Джорджа были обычно готовы к подобным его выходкам. Нужно лишь придавить буяна к столу и поливать водой, пока не очухается. В крайнем случае — огреть кружкой по кумполу или пнуть в отвислое брюхо.
Вон на его лбу до сих пор две миротворческие отметины — это когда приятели малость переусердствовали. Пустяки, все одно Джордж наутро ничего не помнит и встречает друзей как ни в чем не бывало, с обычным своим радушием.