Слезы каменной пустыни - страница 105
Химический датчик радиации на манжете вел себя на удивление тихо. Лишь иногда он вскипал мерцающими розовыми сполохами на ровном и спокойном зеленом фоне. Еще несколько часов назад, когда они неслись на механической дрезине через радиоактивную пустыню, он полыхал ослепительно ярким огнем. Но чем ближе они продвигались к эпицентру взрыва, тем ниже и ниже, вопреки всем ожиданиям, становился окружающий фон. Оказалось, Джеремия не врал.
Щурясь от бьющего в глаза света, Энтони Джефферсон вытер со лба пот и посмотрел в небо. Слепящее глаза солнце давило зноем. Третий день они уже были в Зоне. Третьи сутки, с короткими перерывами на сон, они брели по выжженной пожухлой траве, дышащей лишь пылью и жаром. Позади остался покинутый жителями Сакраменто, где сейчас хозяйничали банды консерваторов. Позади осталась заброшенная людьми пограничная территория. А за ней многие-многие километры радиоактивно-загрязненной земли, где, казалось, сам воздух звенел от гула пронзающих его излучений.
Теперь их путь лежал вдоль заброшенной уже несколько лет ветки скоростной железнодорожной магистрали «Амтрак». Стоящее высоко в небе солнце палило нещадно, заливая все вокруг плотным зноем. В его струящемся мареве окрестности выглядели зыбкими и расплывчатыми, колышущимися в такт разогретому воздуху. Под защитой спецкостюма из плотной ткани пот катился градом по спине.
Слева, прерывая однообразное травяное море, вот уже с четверть километра тянулись длинные здания теплиц. Некогда изящные, ажурные постройки сейчас обветшали и зияли проемами разбитых стекол-хамелеонов. То тут то там вдоль служебных дорожек стояли забытые сельскохозяйственные машины со спущенными колесами и местами облупившейся краской. На сиденье одной из них Энтони заметил большого плюшевого пса, полинявшего, грязно-бурого, всего в кудряшках свалявшегося от непогоды меха.
Его опять замутило от черноты. Выдернув из кармана ленту шприца, он приложил ее к шее. Прохладная струя медленно влилась в кровь, проясняя сознание.
Неожиданно их проводник предупреждающе поднял руку и напряженно застыл на месте. Его рыжий хохолок на макушке, казалось, усердно принюхивался, осматривая предстоящий путь. Узкая насыпь железной дороги уходила к самому горизонту, где в дрожащей сиреневой дымке поднимались отроги далекого горного хребта. Милях в двух впереди что-то черное стояло на рельсах, перегораживая дорогу. Энтони вскинул к глазам старый оптический бинокль. Где Управление смогло раскопать такую древность с полным отсутствием электроники, было непонятно. Но, худо ли бедно, однако эта штука работала, и это было все же лучше, чем ничего.
Сквозь мутноватые линзы черное пятно на путях впереди приблизилось, но было по-прежнему неразличимо. Тихо чертыхнувшись оттого, что он никак не мог привыкнуть к отсутствию автофокусировки, Энтони покрутил колесико настройки. Очертания неизвестного предмета стали более четкими и превратились в железнодорожный локомотив с виднеющимися из-за него вагонами.
— Что вас смущает, Джеремия? — шепотом спросил он проводника.
Тот лишь отмахнулся, потом выхватил бинокль у Энтони из рук и надолго застыл безмолвной статуей, казалось, весь превратившись в слух и зрение.
— Не было там раньше никаких поездов, — произнес он наконец, возвращая бинокль. — Не было, и все. Не нравится мне эта штука. Сильно не нравится. — Он некоторое время молчал. — Взгляните на нее и на трактора рядом. Ничего странного не замечаете?
Энтони снова поднес бинокль к глазам. Потом передал его русскому, Павлу Климову, третьему их спутнику.
— Да как же вы не видите?! — вновь зашептал Джеремия. — Машины старые, заброшенные, со слезшей краской. А эта штука новая, будто только что с завода.
Павел хмыкнул и вернул бинокль. Энтони вгляделся внимательнее. Действительно, черно-белая махина, сияющая полированными бортами, отнюдь не выглядела потрепанной временем и непогодой. И правда, будто только что со сборки. Было что-то притягательное в ее резких и сильных чертах, она словно звала их занять места в пустых вагонах. Энтони поймал себя на том, что он вот-вот ожидает услышать мелодичную трель отправляющегося поезда.
— Мы там не пойдем, — продолжал меж тем шептать проводник. — Где угодно, только не там…
— Подождите, Джеремия, — прервал его Энтони. Он напряженно вглядывался через бинокль в стоящий на путях локомотив. Что-то непонятное происходило там. Какое-то едва уловимое движение. Казалось, контуры махины искажаются и плывут, но являлось ли это движением теплого воздуха или чем-то другим, было непонятно. — С дороги! — внезапно крикнул он и, столкнув обоих спутников с путей, сам кубарем кинулся следом.
Падая с железнодорожного откоса, Энтони ощутил неожиданно сильный удар в спину. Потеряв ориентацию, он кувырком покатился по колючей, жухлой траве, машинально стараясь не разбить судорожно зажатый в руке бинокль. Сзади что-то ослепительно полыхнуло ярко-белым огнем, резкий пронзительный свист больно резанул по ушам и все стихло.
Вскочив на ноги, Энтони стремительно оглянулся назад, на железнодорожные пути. Там все по-прежнему было тихо и спокойно. Лишь рельсы, как две огненные змеи, потрескивая от спадающего жара, медленно гасли тусклым, малиновым огнем, подергивающимся черной корочкой окалины. Стоявшей на них черной громады больше не было.
— Там мы не пойдем, — произнес сзади Джеремия, вставая на ноги и отплевываясь от забившей рот пыли. — Мы пойдем под землей.
— Что это было? — спросил, ошарашено оглядываясь по сторонам, Энтони.
