Время черной луны - страница 60
Лия невесело усмехнулась. Похоже, у нее появились новые привычки: шататься по ночам неизвестно где, возвращаться домой под утро и принимать душ. А еще есть… Есть хотелось так сильно, словно она неделю жила на хлебе и воде. От мыслей о хлебе в животе заурчало. Да что же это такое творится? Ладно, в магазин она сходит после душа, накупит всего побольше, потому что после ее вчерашнего налета на холодильник в доме не осталось ничего съестного. Нужно делать запасы. Вдруг есть за двоих – теперь тоже ее новая привычка.
Перед тем как отправиться в магазин, Лия долго и тщательно приводила себя в порядок, замазывала тональным кремом растекающийся по всей левой щеке синяк. Синяк уже изменил цвет с красно-фиолетового на светло-желтый, но по-прежнему был еще хорошо заметен.
В продуктовом магазине царило непривычное оживление: покупатели, в основном жители окрестных дворов, что-то активно обсуждали. Лия замерла у прилавка с выпечкой, прислушалась.
– …а второго-то, говорят, по всему пустырю с собаками искали, – громким шепотом вещала сухонькая старушка в мятой соломенной шляпке. – А он, подлюка, в овраге спрятался и, когда его нашли, орал благим матом, не хотел из своей норы вылазить. Мартыновна из двадцать пятого дома утверждала, что даже отстреливался. Но Мартыновна соврет – недорого возьмет. Не верю я, что отстреливался. Ну откуда у бомжа пистолет?! А вот что в той норе много всего ценного нашли – это правда. Я собственными ушами слышала, как наш участковый сказал, что поймали наконец душегубов, которые людей на пустыре грабили, а все награбленное в норе своей прятали! Я участковому говорила, что плохо ихняя служба работает, что нужно этот пустырь растреклятый с землей сровнять, чтобы никаких нор. А то дождались, пока ироды восемь девушек безвинных не порешили…
– Да каких восемь?! Мать, что ты несешь?! – перебил старушку усатый дяденька в заляпанной краской спецовке, наверное, строитель с ближайшей стройки. – Одна девушка была, придумаете тоже – восемь!
– Ты еще скажи, что эти душегубы вообще ни в чем не виноваты! – взвилась старушка. – А Шурку из тридцатого дома кто по башке кирпичом саданул, всю получку отобрал?
– Про Шурку из тридцатого дома я ничего не знаю, – дяденька сунул под мышку буханку хлеба, оценивающе посмотрел на пакет с пряниками. – А виноваты или не виноваты, не нам с тобой, мать, решать.
– А кому ж, если не нам? – обиделась бабулька.
– Кому надо, тот пусть и решает. Я с тобой в одном согласен – с пустырем этим давно надо что-то делать. Гиблое какое-то место.
– Ага, гиблое! – поддержала его средних лет дама с ярким не по возрасту макияжем. – Вы вообще в курсе, что на нашем пустыре НЛО приземлялось?
– Ох, грехи мои тяжкие, – дяденька-строитель повертел в руках пакет с пряниками и положил его на место. – Да какое НЛО?
– А самое обыкновенное! – Даму скепсис собеседника, кажется, вовсе не смутил. – Если еще не видели следы, которые от него остались, так сходите посмотрите. Туда уже и с телевидения приезжали, и ученые какие-то. Все высматривали, замеры делали, свидетелей опрашивали. Может, они этих бомжей… закодировали.
– Кто – они? – оживилась бабулька.
– Так инопланетяне! Может, перепрограммировали их или установку им специальную дали, они и начали на людей кидаться. Раньше ведь на пустыре только кражи случались, а теперь вот и убийства пошли.
– Ну конечно, инопланетяне! – хмыкнул строитель. – Наши ж преступники без указки зеленых человечков и шагу ступить не могут. Я уже не говорю о правительстве.
– А что, сынок, и правительство закодировано? – шепотом спросила бабулька.
– Тьфу на вас! Совсем из ума выжили! Какие инопланетяне, какие кодировки?! Все это человеческих рук дело, я вам говорю.
– А кто ж тогда бомжа убил? – старушка хитро сощурилась. – Ну, того, которого мальчишки в кустах нашли?
– Поди, подельник и грохнул? Да и не доказано еще, что его вообще кто-то убивал. Может, он сам помер. Водкой паленой обожрался и помер, а вы сразу – инопланетяне, убийства! Вот ведь бабы, любите сплетни разносить, – дяденька неодобрительно покачал головой и направился к кассе.
– А сам-то что? – возмутилась старушка. – Сам-то, выходит, преступников защищаешь! И никакие это не сплетни! Восемь девушек было!
Дяденька в дальнейшую полемику предпочел не вступать, лишь раздраженно махнул в сторону бабульки буханкой хлеба.
Весь разговор Лия стояла ни жива ни мертва, даже пошевелиться боялась. Значит, ничего ей не примерещилось: и земля обожженная была, и искалеченный Циклоп, и его смертельно-счастливый дружок. И хочется ей в том себе признаваться или не хочется, но в произошедшем есть ее вина. Что-то она такое с этими уродами сделала. Ой, нельзя тянуть с психоанализом, а то вдруг еще что случится…
Разговор, подслушанный в магазине, Лию хоть и напугал, но аппетит ей не испортил. Если так и дальше пойдет, то придется менять гардероб, потому что при нынешнем режиме питания форму она потеряет очень скоро. Лия с тоской посмотрела на четвертый бутерброд с колбасой и сыром, вздохнула и отложила его в сторону. Все, хватит! Нечего потакать дурацким животным инстинктам, надо заняться делом.
На пересмотр маминых вещей, которых в квартире осталось не так-то и много, ушло не больше часа. Лия перебрала каждую бумажку, каждую фотографию и уже отчаялась найти хоть что-нибудь, когда из старой записной книжки с пожелтевшими, а местами оборванными страницами выпал такой же пожелтевший от времени полароидный снимок. На нем были изображены трое: Лиина мама и два молодых человека.
