Артуш и Заур - страница 48
— Нет, — равнодушно ответил Заур.
— Напрасно. Я сказал, что не знаю, где ты, что твой телефон не отвечает со вчерашнего дня и может быть, ты уехал в другой город. Так что при разговоре с ним смотри, не выдай ни себя, ни меня.
— Хорошо, не беспокойся.
Додико открыл заднюю дверцу и ждал священника. Преподобный Клаас попрощался с Зауром и Артушем, обнял их.
— Надеюсь, с позволения Господа, мы еще увидимся, дети мои. Вам я желаю счастливой жизни, а вашим народам — мира. Азербайджан и Армения, у которых есть такие голуби мира, как вы, должны раз и навсегда отказаться от войны, вражды и жить, как братья. До свидания!
— Счастливого пути, преподобный, — сказал Артуш и пожал руку священнику.
— Был счастлив с вами познакомиться. Благодарю за все, — сказал Заур, протягивая ему руку.
Заур и Артуш попрощались с Шотой и Додико. Дверцы машины закрылись, и «Nissan Sunny» помчался в Тифлис.
— Ну, вот и все, — сказал Артуш с грустью, когда машина исчезла за поворотом.
Зауру, смотрящему на печальный профиль своего супруга, стало смешно:
— Ведь все только начинается. Мы семейная пара.
Артуш посмотрел на Заура так, словно видел его впервые.
— Ты прав. Только мы не знаем, кто из нас муж, а кто жена.
— Эти категории к нам не относятся, Артуш, так что не утомляй себя лишними раздумьями. Пошли, — сказал он, взяв Артуша за руку. — Мне холодно.
* * *
— Артуш, ты помнишь школьный дворик?
Артуш, который делал третью затяжку марихуаны, не переставая смотреть на крыши сельских домов, проворчал:
— Д-а-а. А что?
Заур взял у него косяк с марихуаной, затянулся. Кашлянул и закрыл глаза:
— Самым сложным были упражнения на брусьях. Для меня всегда было так трудно проходить через это испытание. Иногда, когда мне не хватало сил, ты подталкивал меня, чтобы я смог дойти до конца. Мои руки, мои запястья слабели. Помню, однажды я прошел до середины и не мог уже двигаться, а ты мне помог.
Артуш мельком взглянул на Заура, затем вновь уставился на крыши сельских домов и спросил:
— Почему ты теперь все это вспоминаешь? Чтобы помучить меня?
— Почему я должен тебя мучить! Я вспомнил это потому, что сейчас все намного сложнее. Сама жизнь стала испытанием, как лабиринт где нет выхода. И я опять слабею. Но вынужден двигаться вперед, ведь в противном случае могу упасть и разбиться. Иногда устаю, хочу убежать, но… почему-то не получается. Этому лабиринту нет конца, Артуш…
Артуш сделал последнюю затяжку и погасил сигарету в пепельнице:
— Опять ты начинаешь. Опять эти фобии, беспокойство по поводу будущего, страх потерять друг друга… Разве все не в наших руках? Чего ты боишься?
— Утром ты мне говоришь: «доброе утро», а ночью — «спокойной ночи». Между этими двумя предложениями мы ведем столько бесед… Почему мы не можем насытиться друг другом? Не хочу, чтобы это когда-нибудь закончилось. Я боюсь, что все закончится.
— Не надо бояться, Заур. Ведь у нас есть милые, дорогие нам воспоминания, полные скорби и горести прошедших лет. Оглядываясь на них, я понимаю — как хорошо, что мы все это пережили. Не зная вкуса горечи, не познаешь вкуса сладости. Это так, не надо бояться разлуки. Порой разлука нужна для того, чтобы любовь не потеряла в цене.
Заур, чьи глаза наполнились слезами, посмотрел на скульптурный профиль Артуша и спросил дрогнувшим голосом:
— Ты сам-то хоть веришь в свои слова?
— Верю, Заур, верю. Ведь ты тоже знаешь, что эта разлука продлится недолго. Ведь мы уже обрели друг друга и даже больше — мы отныне семья. После того, как разберемся с делами в Баку и Ереване, мы сможем жить вместе в какой-нибудь третьей стране. Да хоть здесь, в Грузии.
* * *
Прошло еще три дня, напоенных скорбью, радостью, слезами, любовью и смехом. Жизнь была прекрасна и в них возросла любовь к этой жизни. Они улыбались, смотря на людей, проходящих по сельским улицам, и люди улыбались им в ответ. Все казались счастливыми. И Заур, и Артуш были готовы провести всю свою жизнь здесь, в этом райском уголке.
Заур включил телефон. Из Баку время от времени звонил Акиф Таги.
— Ну что, не приезжаешь?
— Нет. Надо уладить еще пару дел.
— Какие еще дела в Поти? А может, ты в кого-то влюбился, проказник?
— Можно сказать и так.
— Вай, вай, вай. Ух ты какой. Она грузинка?
Заур взглянул на Артуша, который возился на кухне, напевая армянскую народную песню.
— Нет, не грузинка.
— А кто?
— Акиф, можно поговорить об этом в Баку?
— Ладно, ладно. Когда приезжаешь? Ведь куча дел накопилась. Звонили из посольства, они приняли наш проект.
Заур вскочил и начал ходить по комнате из угла в угол:
— Отличная новость. Наверно, буду в Баку через три дня, — сказал он, посмотрев на Артуша, который курил, прислонившись к шкафу, и слушал Заура с каменным лицом. Заур повторил еще раз. — Да, буду в Баку через три дня.
Он выключил мобильный, положил его на подоконник, взглянул на играющих на улице детей, вздохнул и повернулся к Артушу.
— Значит, ты уезжаешь в Баку через три дня?
— Оказывается, ты знаешь азербайджанский лучше, чем я думал, — сказал Заур.
— Не уходи от темы. Ты и правду уезжаешь?
— Мы же должны разъехаться, в конце концов. Ты же сам говорил, что это кратковременная разлука. Какой смысл оттягивать? В Баку у меня незаконченные дела. Акиф только что сказал, что норвежское посольство приняло наш проект. Мне надо им заняться. Да и ты поезжай, разберись с делами. Ведь все равно мы сможем увидеться, когда захотим.
