Тайна банкира. Красная мантия - страница 28

В этот вечер он угостил лорда Рокслейдаля и достойного спутника его мистера Сикемора великолепным обедом, по окончании которого, выпив порядочное количество вина, они все трое отправились в Друриленский театр. Руперт. Гудвин мало пил, он отговаривался головною болью, но хитрый Сикемор заподозрил банкира и решился наблюдать за ним.

Было уже десять часов, когда эти три личности явились в ложу. Скоро после их появления подняли занавес к последней картине, в которой «королева красоты» предстала глазам публики в золотом храме. Маркиз взял бинокль и направил его на сцену. Тотчас ему бросилось в глаза прекрасное лицо Виолетты, единственно незнакомой ему между всеми актрисами театра.

— Клянусь честью! — воскликнул он, — это чистый ангел!

— Кто ангел, любезный маркиз? — спросил, смеясь, банкир.

— Молодая девушка, там, в храме! Это новое появление, я еще не видал этого лица. Где этот проказник Мальтраверс отрыл ее? Посмотрите-ка, Гудвин, — прибавил молодой человек, передавая банкиру бинокль.

Руперт Гудвин слегка пожал плечами и в угождение маркизу, взглянул на сцену. Но вдруг он побледнел и уронил бинокль. Все еще это видение? Все еще этот призрак прошедшего, — лицо, которое напоминало ему Клару Понсонби во всем блеске ее молодости и красоты. Брови его сдвинулись. Он повторил мысленно клятву уничтожить женщину, которая не захотела сделаться его женою. Он не мог найти лучшего средства, как воспользоваться искушениями и опасностями, которые грозили ее дочери на сцене. Молодой и бесхарактерный маркиз должен был служить ему орудием к исполнению дьявольского его плана. «Завтра же навещу я Клару Вестфорд, — думал он, поднося бинокль к глазам и внимательно смотря на сцену. — При последнем нашем свидании она с гордостью отвергла меня, но она тогда владела еще роскошным домом и воображала себя защищенной от испытаний бедности и унижения. Теперь же она испытала всю горечь жизни и без сомнения не отвергнет меня во второй раз; во всяком случае в руках моих на этот раз есть средство повернуть ее к ногам моим». Он отвернулся от Виолетты и стал рассматривать миловидных девушек, расставленных в разных группах. Опять рука его сильно дрогнула.

— Кто эта красивая брюнетка! — воскликнул он взволнованным голосом.

— Это мисс Бобер, — спокойно ответил Семпрониус Сикемор, — известная по своей красоте и своему чертовскому характеру. Говорят, что кровь испанских евреев течет в ее жилах. Она горда, как Люцифер, и переменчива, как ветер. Носятся слухи, что герцог Гарлингфорд сильно ухаживает за нею и давно бы возвысил ее в герцогини, если бы союзу этому не мешали ее вспыльчивость и страсть ссориться. Иная женщина была бы умнее и избегала бы ссоры с герцогом и миллионером, но гордость мисс Вобер не обуздана. Впрочем, она обитает в великолепном доме в Май Фер, ездит на паре отличных рысаков, стоящих по крайней мере 50 гиней, одевается, как королева, и воображает, что она царица всего мира.

«Странно, — пробормотал банкир. — Кровь испанских евреев течет в ее жилах, и это сходство с…» Слова эти были произнесены так тихо, что не достигли слуха маркиза и его спутника, к тому же первый был совершенно погружен в созерцание Виолетты, пока не опустили занавес. Тогда он прислонился к спинке кресла и глубоко вдохнул.

— Я пропал, Семпер, — сказал он (он называл так Семпрониуса Сикемора), — это прекрасное существо совершенно очаровало меня. Я сегодня же хочу говорить с нею. Мистер Мальтраверс представит меня ей и…

— Стойте, Рокслейдаль! — воскликнул банкир, схватив молодого человека за руку, когда тот хотел встать. — Не в этот вечер! Я знаю молодую девушку и ее обстоятельства; завтра вечером я сам представлю вас ей.

— Вы, Гудвин?

— Да, я. Если вас представит мистер Мальтраверс, она сыграет застенчивую и откажет вам, но я имею таинственную власть, которую вы никогда не угадаете и потому вверьтесь мне, обождите до завтра, это не долго.

Маркиз вздохнул.

— Для вас это не долго, — возразил он, — но мне это кажется целым веком. Я готов положить к ногам ее мою корону и сделать ее маркизой Рокслейдаль.

— Ба! — с пренебрежением сказал банкир. — Такую корону только безумец повергает к стопам девушки, принадлежащей к кордебалету. Я считал вас светским человеком, любезный Рокслейдаль.

— Светским человеком! — Да, он был таким еще сызмальства! Почти с детства его окружали льстецы, которые воображали быть светскими людьми и подавляли каждое благородное чувство в сердце молодого человека, питая в нем все дурные наклонности, так как из них могли они только извлекать пользу.

У маркиза была мать, которая его нежно любила и которую он, быв еще ребенком, также любил, но друзья его успели отстранить ее влияние над ним. С тех пор вдова жила в одном из замков сына своего в Иоркшире, и хотя часто писала сыну, но письма ее всегда казались ему исполненными упреков, и друзья старались подтверждать это мнение.

ГЛАВА XXI

День, последовавший за посещением маркиза Рокслейдаля и его друзей Друриленского театра был субботний, и Виолетта должна была утром явиться в театр, чтобы получить установленную плату за неделю. — Но это требовало много времени, так как она была принуждена обождать одну репетицию и пока старшим артистам и артисткам театра не выдадут жалования. По этому случаю Клара Вестфорд была одна дома во все утро и беспрепятственно могла предаться своим горестным думам. Она сидела за маленьким столом, занятая своей ежедневною работой, как вдруг на лестнице послышались мужские шаги и вскоре дверь в ее комнату отворилась. Клара Вестфорд быстро повернулась и можно вообразить себе ее удивление, когда она увидела себя лицом к лицу с тем человеком, которого она больше всех боялась и ненавидела. Но дочь Джона Понсонби была слишком горда, чтобы потерять мужество перед врагом своим, она с достоинством встала и подошла к своему преследователю.