Тайна трех подруг - страница 91
— А когда вы наложили ему гипс? — спросил Кафлан. — И не снимал ли он его?
— Загипсовала я Артура в пятницу, а в субботу, еще до обеда, снова бежит он ко мне в перевязочную, но уже без повязки. Борщом, говорит, облил, снял и выбросил. Еще раз перевязала ногу. Он парнем веселым был, все шутил, свидания назначал… Странно, конечно, все это было с гипсом. Но еще удивительнее показалось, что в субботу утром особый пациент выпросил у меня разрешение на минутку из кабинета позвонить, но так, чтобы одному остаться. Я разрешила. А когда возвращалась, услышала из-за двери совсем другой голос — не Артура — вроде как по телефону прощался с кем-то. Открываю дверь — парень в кабинете один, трубку положил, говорит спасибо, мол, с меня конфеты… Это был тот самый день, когда в городе произошло ограбление магазина со стрельбой, погибли люди. А еще через день я на ночное дежурство вышла. Задремала немного, вдруг слышу — шум из холла. Выскочила в коридор, там темновато было, но все же разглядела, что Артур с костылями своими у окна стоит, а перед ним двое мужчин. И один из них говорит с кавказским акцентом: «Тебе что шеф сделать велел? А ты что сделал, гад? Ты кого хотел подставить, сосунок? Да мы тебя сейчас на ленточки нарежем»… Ну, дальше в этом духе и руками перед его лицом машет. Артур лепетал что-то в ответ, сначала все отступал от мужчин, пока к стеклу спиной не прижался, а потом вдруг размахнулся да как даст костылем по окну, стекло вдрызг — парень в проем и вывалился.
В уголках глаз Елены Андреевны заблестели слезы так до сих пор и неизжитого страха, но она собралась с силами и продолжила:
— Не могу сказать, специально ли он кинулся или по инерции выпал. Может, от силы удара качнулся и не устоял, нога-то в гипсе неустойчивая была… Тут, конечно, шум такой поднялся, те двое кавказцев исчезли, как не бывало их вовсе. Заведующий отделением из дома примчался буквально через пятнадцать минут. Запер меня в кабинете и говорит: «Чего ты девочка хочешь: направление в институт получить или в тюрьму сесть? Или чтобы эти бандиты тебя прикончили? Решай, выбор за тобой». В общем, велел молчать обо всем, что видела и слышала. Заключение сделали: несчастный случай. Пациент поскользнулся в коридоре, попал костылями в стекло и выпал… На вскрытии патологоанатом не проверял состояние перелома. Да и сколько их у погибшего к тому времени уже было, никто не считал Шутка ли, пятый этаж, а внизу — бетонные плиты… Владимир Владиславович пожилым тогда уже был, он вскоре вышел на пенсию, а я поступила в институт. Так вот и молчала пятнадцать лет… Не знаю, что Артур натворил, но его уже не вернешь. Простите, если мое молчание принесло вам беду… Буду рада, если хоть сейчас смогла вам помочь.
— Очень помогли, — поблагодарили визитеры нестройным хором. — Спасибо.
— Итак, — подвела итог Рината, когда вся компания вышла из здания больницы и остановилась у припаркованных перед входом автомобилей. — Похоже, люди, которые приходили к Артуру от «шефа», знали, в какую игру он сыграл. А стало быть, и Артем был в курсе. Что же твой старый друг и родственник ничего не сказал тебе?
— Что-то тут не так, Рина, — медленно протянул Кафлан и решительно добавил: — вот что, девочки, поехали-ка все опять ко мне, а я вызову Артема. Послушаем, что он нам споет.
Рината оглянулась на девочек, но те решительно закивали: поехали, поехали! И пока они усаживались в машину, кавказец, нажав на пару кнопок сотового телефона, коротко приказал:
— Остров, давай срочно ко мне. Да, горит! Немедленно приезжай.
Артем подъехал к дому Кафлана буквально следом за Ринатиной «семеркой».
— Не дом у тебя, брат, а просто цветник, — весело сказал крупный темноволосый мужчина в черной майке и светлых брюках свободного покроя, проходя в холл следом за Ринатой и девочками. — Знакомь с гостьями.
По-видимому, по дороге хозяин отдал телефонное распоряжение и дочери, поскольку, когда они вошли в холл, столик снова был накрыт по «варианту номер три», по девушки нигде не было видно.
— Это Рината, — сказал Кафлан Артему и запнулся. Имен сестер он не знал: старые уже забыл, а новых они так и не назвали.
Женя со Светой и сейчас промолчали, но Артему вмиг стало не до девчонок, которых он только что разглядывал с восхищенным интересом. Он уставился на Ринату как на приведение, возникшее во мраке ночи, чтобы запутать, свести с ума.
— Вот как? Сама пришла?
— Почему бы нет? — пожала она плечами. — Я ни в чем перед тобой не виновата. Ты — передо мной и моими близкими — наверное, да. Поговорим?
— Подожди, Рина, сначала позволь мне задать несколько вопросов. — Кафлан перевел на шурина ставший вдруг мрачным и тяжелым взгляд.
Артем опустился в кресло, распечатал новую пачку «Парламента», легким щелком выбил из нее длинную сигарету с белым фильтром, потянулся за лежащей на столе зажигалкой и приготовился к непростому разговору. Ярко выраженные восточные черты его лица, словно высеченного из серого камня, обострились и затвердели.
— Скажи-ка, пятнадцать лет назад ты навещал в больнице своего водителя?
— Навещал.
— Что, сам, лично?
— Ну, не лично… Другого своего водилу, Петровича, послал. Надо было ключи от служебной машины забрать. Что ты имеешь в виду? Если ты опять про сломанную ногу, то Петрович подтвердил: парень на койке лежал, а нога в гипсе была.
— Что же ты тогда сказал мне, что будто бы сам приезжал и с лечащим врачом говорил? — строго продолжал вопрошать Кафлан.
— Какое это теперь имеет значение? — Артем выпустил в потолок струю непрозрачно-белого дыма и легонько постучал сигаретой о край пепельницы.
