Парадигма - страница 10
Невольно отступаю на полшага назад, они тут же сокращают расстояние, вынудив меня лихорадочно осмотреться в поисках хоть какого-то оружия. В клатче только кошелек с картами, телефон и ключи. Ключи! Хоть как-то может сойти за оружие. Хотя, оглядывая еще раз всех троих широкоплечих парней, которые были по минимальным прикидкам выше меня на голову, я понимаю, что конечности мне переломают раньше, чем я запущу руку в клатч за ключами.
— Как скучно. — Тихо резюмирует вожак, и под дружный гогот остальных продолжает, — телефон у нее есть. У нас тоже есть. Что еще предложишь, м? — от сального блеска в его глазах кровь в жилах застывает. Внезапно его взгляд опускается на мое запястье, — о, может это?
Я инстинктивно прослеживаю за его взглядом. Браслет. Обычный плетеный браслет из бисера. Его подарила мне Лана спустя четыре месяца интенсивной терапии. На занятиях с психологом, занимавшимся с ней арт-терапией и разработкой мелкой моторики, помогающей активировать речь, Лана сплела этот браслет. Простенький, из нескольких крученых лесок, на которые были нанизаны разноцветные бусины вперемешку с бисером. Простая вещь, но самая дорогая в мире, потому что когда она протянула его мне, то впервые произнесла слово. «Возьми». Впервые за четыре месяца. Тогда психиатр уже советовал начать готовиться к худшему. Я помню, как едва сдержалась от того, чтобы не разреветься в голос. Но все же сдержалась, потому что нельзя показывать негативные реакции ребенку, а слезы, даже от радости, ребенок, испытавший такой постстресс мог отнести к разряду негативных… Лана тогда застегнула у меня на запястье браслет обняла и расплакалась. Впервые с момента гибели мамы…
— Я не могу… — пересохшими губами произношу я, не в силах отвести взгляда от браслета, и, зажав его ладонью второй руки, поднимаю взгляд глядя на ублюдка серьезно и из последних сил спокойно, — я не могу… это бисер, он ничего не стоит… — с моих губ едва не срывается «для вас», — Пожалуйста, я прошу вас. Вот, — протянула им клатч, — там карты, пароль на всех 4569, телефон…
Но клатч никто из них не берет. Тот, что сказал про браслет, нехорошо усмехается и одним движением выбивает у меня из руки клатч, отлетающий куда-то далеко в сторону, и тут же перехватывает мою руку одновременно сдергивая браслет.
— Отдай! — вырывается с задушенной яростью страхом. Я, не вполне осознавая, что делаю, метнулась к нему, не отпуская взглядом руку с зажатым браслетом. — Отдай, тварина!
Под дружный издевательский смех меня толкают откуда-то сбоку с такой силой, что я теряю равновесие. Но упасть не дают. Грубые, мужские руки перехватывают почти сразу. Сжимают до боли плечи, рывком дергают, чтобы прижать к своей груди. Страх накрывает разум. Я понимаю что всё, точка невозврата пройдена, еще до того, как чувствую, что меня начинают волочить прочь. И только тут кричу. Изо всех сил и ужаса. Громко и иступлено. Что именно кричу, я не знаю, момент не отпечатывается в сознании. Да и рот мне почти сразу до боли стискивает чья-то ладонь, а вторая закрывает глаза.
Я начинаю брыкаться изо всех сил, лупить руками и ногами во все стороны, приглушенно воя, но ожидаемо, что мое сопротивление никем не воспринято серьезно. Кто-то смеется, а кто-то матерится, когда я все-таки задела коленом чье-то бедро.
— Эй! Эй, что происходит?! — кричит кто-то со стороны парковки. — Эй, я вам говорю! Парни сюда!
Трое ублюдков, которая меня держат тотчас же бросают мое сопративляющееся тело в пыль дороги и бегут прочь, на ходу перекрикиваясь и переругиваясь.
Я, тяжело дыша и смаргивая застилающие глаза слезы, тихо вою в неверии, что все закончилось и тупо наблюдая, как со стороны парковки ко мне бегут люди.
— Ты как? — мужчина в черной майке с надписью «охрана» приседает возле меня, и сжимает мои плечи. — В порядке?
— Д… Да..- выдают стучащие зубы и страх выплескивается новым, еще более отчаянным потоком слез.
Подбегают еще два человека, тоже из охраны клуба. Тот, что держит меня под локоть, помогая встать на трусящиеся ноги, кратко обрисовывает ситуацию коллегам и те, переглянувшись, бросаются вслед нападавшим.
— Пойдем… — потянул меня в сторону парковки охранник, склоняясь и подхватывая мой пыльный клатч, — пойдем! Ты вообще можешь идти?
Я слабо киваю, не в силах унять дрожь и послушно переставляю ноги, чувствуя на плечах тяжесть руки охранника, спасшего меня от… кошмара.
— Ты чего вообще на пустыре забыла? — хмуро спрашивает он, когда мы ступили на асфальт парковки и я останавливаюсь, обхватывая себя руками, пытаясь справиться с дрожь и тяжелым дыханием.
— Я… я в клуб шла… у меня встреча с владельцем…
— С Александром Михайловичем? — неподдельно изумляется охранник, оглядывая мой потрепанный вид. — Ольга Дмитриевна?
Я киваю и почему-то смеюсь, бросив взгляд в его обеспокоенные глаза. Он сказал что-то странное, что отведет меня к Александру, я, непонятно чего испугавшись, начинаю возражать и с опаской смотрю на пустырь, тонущий во мраке. И в голову приходит мысль, что, возможно, дело бы закончилось не просто изнасилованием… От запоздало накатившего осознания я сильно вздрагиваю и у меня едва не подкашиваются ноги. Охранник без обиняков берет меня под локоть и тянет за собой в клуб, не принимая в расчет мои лепетания, которые из-за шума в ушах и голове я и сама толком разобрать не могла.
Уже в холле клуба музыка бьют по ушам, вокруг тьма народу, но это успокаивает, помогает отгородиться от едва не случившегося ужаса, помогает прийти в себя. Тупо переставляю ноги на ступенях, ведущих на второй этаж.
