Статус-Кво - страница 52
Откинувшись на спинку дивана, вполуха слушала о чем говорит свита, чтобы не выпасть из темы, тянула вино и смотрела вниз, под ноги на яркий танцпол.
Пус-то-та. Я в толпе, она со мной и подо мной, а… пустота. Но шаг оказался все же верным — апатия дрогнула. Пропитывалась пока слабым раздражением. Но чем больше проходило времени, тем сильнее становилось раздражение. Вино сменило текила. Вроде бы даже развезло. Да только не до того состояния, которого бы мне хотелось.
Я что-то отвечала, впопад, иногда даже смешно и саркастично. Если они и замечали, что со мной что-то не то, то не обращали на это внимания. Все как на всегда, все на круги своя, все к исходному. Кроме меня.
Сказала, что нужно подышать свежим воздухом и покинула ложу. Отошла за угол, тут не было толпы, только почти пустое в этот поздний час шоссе. Курила, глядя в ночное небо с которого красиво кружась падали снежинки. Платье тонкое и я замерзла вроде бы, а идти назад не хотелось. Поняла, что радуюсь апатии и мне не хочется уже даже раздражения. Выкинула сигарету, откинулась спиной на холодную кладку стены и, обхватив себя руками, выдохнула, все так же глядя в небо.
Остановилась машина. Ох ты ж… давно меня не пытались снять. Давно не развлекалась. Но еще прежде чем мой взгляд успел распознать марку черного внедорожника, окно с пассажирской стороны опустилось и у меня едва земля из-под ног не ушла.
— Привет. — Она улыбнулась так ласково и по-доброму. У Кира такие же ямочки на щеках, когда он улыбается. — Еду, думаю, ты или не ты. Ксюш, ты что тут стоишь?
— Я… в клубе. Подышать вышла. — Неверными губами ответила я, не в силах отпустить ее лицо взглядом и ощущая, как внутри все… задрожало.
— М-м-м, ясно. — Она не скрыла растерянности, метнула взгляд на дорогу и на часы, кивнула себе и негромко произнесла. — Может, сядешь, поболтаем? Холодно на улице.
Зашагала на ватных ногах, в салон едва не рухнула. Она почти не изменилась. Красивая очень, больше тридцати пяти не дашь. Маленькая, миниатюрная, хрупкая и нежная. Лицо очень ухожено, причесочка, дорогие шмотки и изысканная ювелирка. Почему-то хотелось улыбнуться. Горько так. Тоскливо.
Она спросила как дела, я ответила, что все нормально и спросила как у нее. У нее тоже вроде бы нормально. По крайней мере из того объема информации, что она начала мне начала выдавать о себе и своих… детях, я заключила, что все у нее нормально. У нее красивый голос, его приятно слушать. Этот голос вещал что-то о том, как ее сыновья-близнецы ходят в школу, на какие секции, чем они любят заниматься. Что недавно она с ними вернулась из Таиланда и им там не понравилось. Начала рассказывать почему. Это медленно, но верно погружало меня на дно моего остывшего ада. Пепел внутри взметнулся, запорошил меня, залез внутрь и отравил.
— Название еще такое… С Лагуной, что ли, связанное… Там достаточно большой отель на первой линии. Есть что-то вроде искусственного пруда, возле которого располагаются коттеджи…
«Он стоял сегодня рядом со мной на приемке, но так и не повернулся»
— Мы жили в одном из них, потому что номерной фонд хоть и достаточен, но особого разнообразия там нет, а вот коттеджи по современным европейским стандартам очень даже нечего, и это единственный плюс…
«Он был рядом, меньше метра расстояния от меня, почти плечом к плечу, мам. Ветер был. Знаешь, у его парфюма нотки сандала…»
— …далековат от города…
«Но он так ни разу не повернулся. Говорил что-то, не слышала что. Он стоял так, будто меня рядом вообще нет. И никогда не было. Мне так хотелось его коснуться, мам…»
— …еда просто отвратительна…
«Он думает, что я его предала. Мам, но я не предавала! Правда, клянусь тебе! Я подписала на автомате, так и не посмотрев… Ты же знаешь папу… Лучше сразу сделать, что он сказал, не дай бог забудешь…»
— …на пляже лежаки без матрасов и простыней, это же вообще безобразие…
«А он стоит… Запах его и как будто шилом… а он не поворачивается. Я тогда поняла — не повернется»
— …я понимаю, что территория отеля большая, но администратор могла бы идти гораздо быстрее…
«Знаешь, больно так стало. Просто очень. Я думала, мне больнее никогда не будет, чем в тот момент, когда я тебе позвонила, а ты не узнала меня. Я тогда думала, что это больно. Просто не знала, что самое ужасное, это стоять рядом с человеком, который любил меня настоящую, такую всю… ебанутую просто, мам… и который теперь считает, что я его предала. Но это последнее, что я вообще сделала бы в своей жизни, потому что я его люблю. Мам, я его очень люблю… Мамуль, мне так больно…».
— …все-таки класса люкс, но это совсем не люкс…
«Это очень больно, мамуль…пожалуйста… что мне с этим делать?»
— …обязаны предоставить…
«Пожалуйста, помоги мне. Мне даже дышать трудно, разве ты не видишь?!..»
— …за что только платили…
«Пожалуйста, мам… Пожалуйста, посмотри на меня! Мама! Пожалуйста! Ну пожалуйста!»
Дрожь в руках как ответ на то, что внутри все окончательно рухнуло. Мой тихий холодный смех оборвал ее на середине слова. Открыла окно, достала сигареты, равнодушно прикурила и откинул голову на подголовник, прикрыв глаза.
— Просто ты тварь.
— Что? Ксюша, ты куришь?!
— Тварь. Он оплатил тебе отдых, на который ты в жизни и копейки не заработала, а ты все критикуешь. Хотя нет, ты не тварь, ты быдло. Это ваша характерная черта — критиковать то, на что собственных силенок не хватает. Критиковать умозрительно и поверхностно — предел жалких мозговых ресурсов. Вас нельзя подпускать к горлу, уважать перестаете, себя великими чувствуете, хамите, требуете, критикуете. Быдло ебучее. Только силу понимаете. Чем с вами жестче, тем уважения больше.
