Слезы Лимба. Книга 1 - страница 22
Но вкус приготовленных блюд был Эрвану не знаком, пробовать их категорически запрещалось, а перерывы на еду очень часто приходилось отменять из-за большого потока людей. Их забегаловка располагалась в промышленном районе, поэтому ближе к вечеру толпа клиентов, покинувших свои заводские станки, была бесчисленной. В такие моменты Эрван разбавлял свои блюда собственной кровью, ибо приходилось готовить сразу несколько заказов, а глаза просто не поспевали за ножом, который с бешеной скоростью нарезал овощи.
— Мне всегда было интересно, какова твоя кровь на вкус, — часто шутил Джордж, замечая, как Эрван наскоро вытирал свои окровавленные пальцы полотенцем. — Но клиенты пока не жалуются, значит им нравится.
— Остроумия у тебя хоть отбавляй, — смущенно улыбался ему Эрван, стараясь говорить с английским акцентом, что у него уже получалось весьма неплохо и не вызывало трудностей. Джордж старался каждый день перед сном тренировать своего друга языку, чтобы тот чувствовал себя в английском обществе не так скованно и более открыто. Эрван обладал хорошим словарным запасом, но его немецкий акцент вызывал у Джорджа дрожь и легкое отвращение. Поэтому Эрван старался как можно скорее избавиться от этой «вредной» привычки.
— Не жалеешь о том, что случилось в тот день? Скучаешь по семье? — иногда спрашивал его ночью Джордж.
— Нет, не жалею, — с улыбкой шептал Эрван сквозь сон. — Мне нравится моя жизнь.
Они жили в маленькой тесной комнатушке, которую снимали за небольшие деньги у одной старушки. В первое время они спали где придется: то под мостом, то в уютном парке, то в сыром темном переулке на мешках из-под муки, забытых водителем грузовика. Но вскоре их будущая хозяйка комнаты зашла к ним в кафе выпить коньяка и, делая заказ, разговорилась с ребятами. Тогда посетителей практически не было: в эти часы шествовал по городу разгар рабочего дня. Поэтому пожилая женщина позволила себе заговорить с молодыми людьми, которые, как она сама сказала тогда, очаровали ее своим добрым милым лицом. Когда та узнала, что у них нет постоянного жилья, то, хитро улыбнувшись, оставила на салфетке адрес своей маленькой, как она выразилась, гостиницы, и быстро удалилась. Джордж долго мыслить не стал и этим же вечером с поклоном наведался к этой добродушной госпоже. Та молчаливо показала ему чистую тесноватую комнатушку и назвала довольно небольшую сумму, на что молодой человек сразу же согласился. Разумеется, такой суммы у него не было, но, незаметно взяв нужное количество денег из кассы, поздравил Эрвана с новосельем.
Над обстановкой своего жилья юноши долго не думали. В комнате уже располагались две узкие кроватки. Ночью парни клали на них свои старые потрепанные сюртуки, украденные когда-то у зазевавшихся английских господ, под голову — выцветшие слегка шершавые кепки, но если было холодно, то приходилось выпрашивать у хозяйки «гостиницы» шерстяное одеяло, которое та любезно им давала на ночь, но утром без предупреждения забирала, словно ей нравилось, когда съемщики у нее попрошайничают.
Казалось, что жизнь наладилась, что все самое плохое позади: появилась постоянная работа, более-менее приличное жилье, где можно и поспать в тепле, и начисто помыться в душе с горячей водой. Но какое-то беспокойство, некое чувство вины не покидало их.
Однажды юноши, найдя свободный денек, когда закончилась их смена на кухне, выбрались загород, остановившись в довольно милом местечке рядом с одиноким озером на окраине густого леса, согревавшего глаза своими темными зелеными оттенками. Было слегка пасмурно, но даже такая погода не могла испортить этот выходной летний день. Добравшись сюда на мотоцикле, который им одолжил один их знакомый по кухне, друзья расположились прямо на берегу водоема, вдыхая приятный запах цветущей воды и зелени, отчего слегка закружилась голова после грязного городского воздуха.
— Была бы моя воля, я бы никогда отсюда не уходил, — мечтательно прошептал Джордж, лежа на мягкой траве и закрыв глаза. Ему казалось, что он попал в совершенно другое измерение, другой мир, который казался вымышленным и далеким от реальности, но они были здесь, ощущали дыхание природы вокруг себя.
— Говорят, здесь неподалеку находится кладбище солдатов. Мне интересно, что было бы, если бы я оказался там? Каким бы меня помнили?
— Ты не должен думать об этом, — с легким недовольством взглянул на него Джордж, подперев голову рукой. — Иногда, чтобы выжить, нужно переступить через закон и самого себя.
— Но стоит ли это того?
— Ты о чем? — нахмурил брови Джордж, не понимая, что Эрван имеет ввиду.
— Достойна ли наша новая жизнь таких жертв? Ты взгляни на нас! Кто мы? Нас не знают, нас не помнят.
— Имела ли эта война смысл? Мы должны жить дальше.
— Ради чего? Я шел на фронт, так как знал, что, вернувшись, женюсь на своей возлюбленной Кэтрин… Она была прекрасной, как это место… Но в прошлом году мне пришло письмо от ее матери, в котором говорилось, что Кэтрин скончалась от чахотки, так и не дожив до своего восемнадцатилетия. В тот момент я… просто не знал, как мне жить дальше. Меня больше не ждали дома. Отец меня ненавидел, мать даже ни разу мне не написала за все время, что длилась война. Мне некуда было идти. Никто меня больше не ждал. И я мечтал о смерти на фронте, воспринимал это как должное. Смерть освободила бы меня от всех сомнений и несбывшихся надежд. Мне не хотелось начинать новую жизнь…
— Но сейчас… Когда ты стал другим человеком… Когда ты Эрван Джефф…
