Слезы Лимба. Книга 1 - страница 304

К счастью, осколки и обломки обошли детей стороной и не сумели их поранить, хотя ребята находились со взрывов непростительно рядом. Через некоторое время звуки догорающих обломков заглушил слабый женский голос. Адам быстро его нашел и понял, что тот принадлежал его матери, которая неторопливо шла сквозь толщу непроглядного дыма и тяжело кашляла, пытаясь выговорить имена сына и Эмми.

— Адам!.. Эмми!.. Где… вы?

Мальчик быстро вскочил на ноги и побежал в ее сторону, но как только достиг ее, то та всем телом навалилась на сына и рухнула на землю, пытаясь сказать что-то еще, но силы стремительно покидали ее. Адам сжал тело матери в руках и увидел, как та со смесью любви и грусти смотрит на него, легонько улыбается и будто хочет дотронуться до щеки сына рукой. Но через пару секунд ее веки дрогнули, и голова стала падать в сторону.

— Мама? — позвал ее Адам и боязливо потряс мать за плечо, но та лишь смотрела куда-то остекленевшим взглядом. — Мама! — он понял, что ее уже нет, и устремил свой взор на небеса, надеясь, что та услышит его оттуда. Но Кристина не ответила. Больше не могла этого сделать. — Мама, пожалуйста, не оставляй меня, — сквозь слезы прошептал он и в надежде потряс женщину за плечо еще сильнее.

Взрыв повторился. Один из автомобилей стал создавать целые фейерверки из обломков, которые с легкостью долетали до окон церкви и выбивали их с первого раза. Адам в страхе посмотрел в сторону Эмми, которая в ужасе сидела на том же месте, и, оставив мать, подбежал к девочке, после чего с силой потащил ее подальше от этого ужасного места.

— Скорее, Эмми! — дрожащим голосом произнес он. — Надо уходить. Скорее.

— Кристина! — обернулась она и в последний раз направила глаза на обездвиженное тело светловолосой женщины, которая по-прежнему без отрыва смотрела в их сторону с застывшей любовью и нотками тоски.

***

В салоне стало прилично жарко, поэтому водитель не постеснялся опустить стекло. Также гладкоголовый мужчина воспользовался этим, чтобы закурить, ибо ветер снаружи имел достаточную силу и ловкость, чтобы унести табачный дым подальше от пассажиров. Эрван скривил губы, глядя на него, и тот, будто испугавшись его недовольства, вытащил из бумажной коробочки еще одну сигарету и протянул ее молодому человеку.

— Забыл? Я не курю, — поморщил нос тот и не взял протянутую сигарету, лишь брезгливо на нее посмотрел.

— Ах да, прости, — извинился тот и отдернул руку, после чего вернул сигарету на прежнее место.

Лиза по-прежнему спала, хотя прошло уже достаточно много времени, часа четыре, если не больше. Они пересекли поле и начали мчаться по сельской местности, пересекая заснеженные поселения, где снег изо всех сил боролся с наступившей оттепелью. Иногда шел дождь, но быстро прекращал свое безмолвное шествие, сменяясь мокрым снегом. Солнце изредка выглядывало, но появление дневного светила становилось совершенно незаметным, ибо его свет был тусклее, чем у половинчатой луны в облачную погоду. Пришлось даже включить дальний свет, чтобы осветить себе путь по размытой дороге, в которой колеса их внедорожника тонули, как в болотной трясине.

Джордж тоже спал, но не так безмятежно, как Елизавета. Он постоянно двигал лицом, что-то обеспокоенно бормотал и по-собачьи скулил, прикусывая язык. Эрван с беспокойством глядел на него всякий раз, когда тот внезапно дергался и будто хотел кричать, но, по всей видимости, крик происходил во сне, а наяву вырывалось что-то бесшумное из широко открытого рта. Но когда Джефф сжал его правую руку, то тот, как по волшебству, утихомирился и перестал пугать своим поведением остальных. Темноволосый мужчина нащупал на пальцах Майлза металлический предмет, довольно небольшой. Посмотрев на него, Эрван понял, что это было кольцо, созданное из длинного гвоздя и уже успевшее изрядно заржаветь, но было по-прежнему гладким, как в тот день, когда Джефф подарил эту штуковину молодому человеку. Эрван не выразил никаких заметных эмоций, лишь как-то странно хмыкнул и опустил глаза куда-то вниз, словно принялся перебирать воспоминания. Джордж же снова пришел в движение, но не стал ерзать, а зашевелил лишь пальцами, нащупал ими руку Эрвана и стал ее поглаживать, нежно и неторопливо. Эрван сильно напрягся, но убирать руку не стал, хотя явно желал это сделать.

Они проехали еще какое-то время и вошли в лес, ухоженный и стриженный, как собака какой-нибудь светской девицы. Вдалеке виднелись черные башни с крестами на макушке, явно принадлежавшие католической церкви. Эрван облегченно вздохнул и улыбнулся, впервые настолько искренне и широко. Но его улыбка продлилась недостаточно долго, так как в этот же момент произошло что-то странное, что можно было лишь ощутить, но не увидеть. Сквозь него прошло нечто, что заставило органы перевернуться вверх дном, нечто, что вызвало дикую боль у каждого, кто присутствовал во внедорожнике.

Машина резко остановилась, но водитель не нажимал на тормоз. Руль сам по себе взял чуть левее и направил транспортное средство куда-то вбок, вниз по склону, на дне которого виднелось блестевшее из-за дальнего света внедорожника озеро. Водитель изо всех сил пытался привести машину в чувства, но та превратилась в разумное существо, которое шло само по себе и никого не слушалось. Тем временем странности продолжились. На этот раз они исходили от Джорджа. Парень резко открыл глаза и стал кричать, и эти эмоции сопровождались судорогами, которые заставили тело мужчины завибрировать с такой силой, что показалось, будто его посадили на электрический стул.