Сочинения. Письма - страница 67

Строят мосты.


Тревожно гудят
Провода об отваге,
Протяжные звуки
Мы слышим во мгле.
Развеяны по ветру
Красные флаги,
Весна утвердилась
На талой земле.

СИНИЦЫН И Кº
Первая поэма трилогии «Большой город»

1

Страна лежала,
В степи и леса
Закутанная глухо,
Логовом гор
И студеных озер,
И слушала,
Как разрастается
Возле самого ее уха
Рек монгольский, кочевничий
Разговор.
Ей еще мерещились
Синие, в рябинах, дали,
Она еще вынюхивала
Золоченое слово «Русь»…
Из-под бровей ее каменных
Вылетали
Стаями утица и серый гусь.


И волков вольная казачья стая
Пробиралась гуськом
По ее хребту,
И, тяжелыми лопатками
Под шкурой играя,
Опасливый медведь
Урчал в темноту.

2

И, ширясь,
Не переставали дивиться
Глаза королевских
И купецких дворов
На потрескивающий ворс
Черно-бурой лисицы,
На связки соболей
И саженных бобров.


Они досылали бочками пороху и свинца,
Но страна,
Богатством своим густая,
Бобром вцеплялась
В брови дельца
И мантии оторачивала
Горностаем.


И соболи
Дорогие
На женских плечах
Поблескивали сдержанно,
Тревожно И гордо,
Будто помнили,
Как их лупили в ночах
Свирепой палкой
По окровавленным мордам.

3

Но редкие выстрелы
Таежных троп
Были подобны
Хлопанью птицы сбитой,
И страна только ниже
Пасмурный наклоняла лоб,
Крылатый,
Лосиный,
Готовый в битву.


Она под первый
Весенний
Выкрик гагары
Выпускала процвесть
Народы свои,
В дурман и урман уводила пары
И долго корчилась
В судорогах любви.


А к осени,
Спутав следы добычи,
Волчонок скользил
Сквозь студеный дым,
И всплескивался
Отпустивший усища
В реках
Полуфунтовый налим.

4

К северу,
В предгорьях,
У ледовитых речек,
Где в песке
Синева медвежьей стопы,
Келейным богородицам
Первые свечи
Сжигали одичавшие лесные попы.


Там ютились
Смолевые поместья раскола,
Заросшие по бровь
Грехом и постом…
И до самых крыльев светлых
Тонули пчелы
В цвету золотом,
В меду золотом.


И старцы
Желтый воск
Отделяли богу,
Мед — себе.
Вечерами, после работ,
Девки выходили,
В песнях тая тревогу,
Долгий и невеселый
Вели
Хоровод.

5

К востоку
Тайга сходила на убыль,
Клонились полыни
Далеких ровных дорог,
И, щурясь,
Рукавом халата
Жирные губы
Вытирал, усмехаясь, степной царек.


И его невеста
Трясла в смятенье
В двадцать струй расплескавшеюся
                                                     косой,
И плясали над гривами
От селенья к селенью
Шапки острые,
Подбитые
Красной лисой.


И в гремучем дожде
Конского пляса,
Под незрячим солнцем,
В мертвом мерцаньи лун
Стосковавшийся по барышам
Побуревший прасол
Гнал на запад
Первый
Тысячеголовый табун.

6

На западе
Виделись редкие взблески
Стали,
По полям тянулись
Рваные
Лемехов следы.
Холеные, только что возмужали
Гретые
Яблоновые сады.


Город стоял
На границе степных пожаров,
Молебен о здравии царя
Отслужив едва.
Шаткую
Струганую
Доску тротуаров
Пламенем веселым
Не успела одеть трава.


Субботы
Крестом соборным
Крестились,
Праздники сочно кропились вином,
И лишь…
Превосходительства…
Генерал-губернатора…
Выезд…
Ставил городок
На дыбы конем.

7

Да, когда текло
Архиерейское богослуженье
В христовых хоругвях,
В блистанье паникадил,
Город приходил —
Хоть не сразу! —
В движенье:
Одевался
И чинно
На улицу выходил.


И нога архипастыря,
Гусарский сапог
Год назад сменившая
На мягкую туфлю,
Переступала
Исцелованный
Соборный порог,
Волоча за собою
Бороды,
Плеши,
Витые букли.


И дьякон, «вонмем» вытягивая,
Рос и рос
До самого купола
В сиянья оправе,
Пока распускался павлиний хвост
Византийский,
Глазастый
Хвост православия.

8

Впрочем,
И иные в городе, к слову,
Ангелы водились… И пошли далеко.
Ангелы кожевенные — Ивановы,
Ангелы скобяные — Золотаревы,
Ангелы мукомольные — Синицын и Кº.


Детей растя
На перинах лебяжьего пуха,
Избегая
Сомнения и наук, —
Во имя отца,
Сына
И святаго духа
Работали не покладая рук.