Том 7. Изборник. Рукописные книги - страница 52

Тебе слагалась песнь правдивая,
Тебе слагался верный стих,
И жизнь моя трудолюбивая
Горела в ладанах святых.

«Проклу всё немило в мире…»


Проклу всё немило в мире, –
Обезумела жена…
Но в Фокейской Антикире
Исцелилася она.


Тайной силой чемерицы
Побеждён печальный бред;
Улетели, словно птицы,
Вереницы тёмных бед.


Проклу счастье улыбнулось, –
Снова с ним его жена;
В мир ликующий вернулась,
Исцелённая, она.


Снова радость ей знакома,
И забавны снова ей
У супружеского дома
Крики звонкие детей.


Осенив земные недра
И пронзив любовью мрак,
Сеешь ты, Деметра, щедро
Нам на пользу всякий знак.


Проклу, дивная, тобою
Радость светлая дана:
Снова он ласкает Хлою,
Снова с ним его жена.

«Ты жизни захотел, безумный!..»


Ты жизни захотел, безумный!
Отвергнув сон небытия,
Ты ринулся к юдоли шумной.
Ну что ж! Теперь вся жизнь – твоя.


Так не дивися переходам
От счастья к горю: вся она,
И день и ночь, и год за годом,
Разнообразна и полна.


Ты захотел её, и даром
Ты получил её, – владей
Её стремительным пожаром
И яростью её огней.


Обжёгся ты. Не всё здесь мило,
Не вечно пить сладчайший сок, –
Так улетай же, легкокрылый
И легковесный мотылёк.

«И зло для нас премудро строит…»


И зло для нас премудро строит
Глагол предвечного Отца, –
Оно святым туманом кроет
Невыносимый блеск венца.


Приникнуть к дивному пределу –
Какое было б торжество!
Но неразумную Семелу
Испепелило божество.

«Для наслаждений входит бес…»


Для наслаждений входит бес
В приуготовленное тело,
Когда отвергнут дар небес
И благодать в нём оскудела.


Но плоть священна. Перед ней
Обитель жизни бесконечной.
Стремит к ней светлый чародей,
Миродержавный, Эрос вечный.


Блажен, кто пламенный призыв
Услышав, Эросу ответит!
Он в мире беспредельном жив,
И снова Алетею встретит.


Святою благостью небес
Сожжётся пепел вожделений,
И посрамится гнусный бес,
Искатель низких наслаждений.

«Подъявший крест мучений жаждет…»


Подъявший крест мучений жаждет.
Стремяся к Господу, аскет
По воле непрерывно страждет,
Чтобы увидеть вечный свет.


Покорным духу стало тело,
Смирился гнев, низложен страх,
Заря спасенья заалела
В непостижимых небесах.

«Являлся девою прелестной…»


Являлся девою прелестной,
Антония не соблазнил,
И силой подвига чудесной
Он наконец повержен был.


Предстал тогда, как отрок чёрный,
И, злобой адскою томим,
Склонился он в тоске покорной
Перед отшельником святым.


Сказал аскет ему: «Лукавый,
Смирясь, смирися до конца,
И преклонись перед державой
Миры создавшего Отца».


Но бес, отвергнув Божье бремя,
Исчез, закутавшися в дым.
Доколе не настанет время,
Пребудет он неукротим.

«Тебя, Бога, хвалим!..»


«Тебя, Бога, хвалим!
Заповеди валим, –
Божия скрижаль,
Стоя, нам нужна ль!


Тебя, Бога, славим,
Пред Тобой лукавим,
Ладаном кадим,
Адом всё смердим.


Бога величаем,
И спасенья чаем, –
Богу всякий грош,
Видимо, хорош». –


«Славьте и хвалите,
Величайте, ждите, –
Отвечает бас, –
Будет шиш для вас».


Тенор продолжает:
«Бог вас не желает
В светлый рай впустить,
Чистоту смутить».


И поют сопраны:
«Печки уж убраны,
И дудит в дуду
Чёрт для вас в аду».


Дисканты и альты
Зазвенели: «Шваль ты!
Убирайся вниз!
Сверху мы пис-пис!»

«Соболино одеяльце в ногах…»


Соболино одеяльце в ногах,
Да потоплены подушки в слезах.
Через золото часты слёзы льются, –
Возлюбленный с разлучницей смеются.
Старушонка-чародейка пришла,
Приворотный корешок принесла.
«Не жалей золотых, раскрасавица,
Муженьку эта девка разнравится».
Льётся золото во старухин карман.
Поутру молодец выпил стакан,
Побледнел, повалился, и не встанет,
На разлучницу никогда не взглянет.

«Издетства Клара мне знакома…»


Издетства Клара мне знакома.
Отца и мать я посещал,
И, заставая Клару дома,
С неё портреты я писал.


Достигнул я в моём искусстве
Высокой степени, но здесь
В сентиментальном, мелком чувстве
Талант мой растворился весь.


Вот эту милую девицу
На взлёте рокового дня
Кто вознесёт на колесницу
Окаменелого огня?


А мне ль не знать, какая сила
Её стремительно вела,
Какою страстью опьянила,
Какою радостью зажгла!


«Вы мне польстили чрезвычайно!» –