Собрание сочинений - страница 24

   210          Въ чьемъ сердцѣ новый огнь любовна страсть зажгла.
             Увы! я тѣмъ себя и паче обвиняю,
             Что твой цѣлуя прахъ, рыдаю и стенаю:
             Достойно ли моимъ слезамъ мѣшаться съ нимъ,
             И быть услышаннымъ стенанiямъ моимъ?
   215          Потоки слезъ моихъ изъ тѣхъ очей катились,
             Которы къ прелестямъ другова обратились;
             И стонъ, позорный стонъ, изъ сердца извлеченъ,
             Которымъ сталъ иной супругомъ нареченъ,
             Уста вѣщающи тебѣ свои печали,
   220          Не давно прелести другова величали.
             Но бѣдная твоя и сирая жена,
             Совмѣстникомъ твоей любви отомщена;
             Конечно онъ мою невѣрность ясно видитъ,
             Во образѣ моемъ порокъ мой ненавидитъ.
   225          О! естьли можешь ты прейти изъ тмы во свѣтъ;
             Востань мой Царь! востань! подай ты мнѣ совѣтъ;
             Твоею смертiю отъ брака свобожденна,
             Входить въ другой союзъ я зрюся принужденна;
             Отъ подданныхъ моихъ къ неволѣ я влекусь.
   230          Но съ кѣмъ я брачными цѣпями сопрягусь?
             Одни противъ себя не видя обороны,
             Со мной вступаютъ въ бракъ лишь только для короны;
             Съ кѣмъ сердце я дѣлю, любви не вижу въ томъ,
             Любви того бѣгу, зажгла я сердце въ комъ.
   235          Кому пожертвую себя, мой тронъ, и сына?
             Мой Царь! въ твоихъ рукахъ Сумбекина судьбина;
             Скажи, что дѣлать мнѣ?… Но ты во гробѣ спишь!
             О тѣнь, любезна тѣнь! ты слезъ моихъ не зришь.
             Дабы спокойствiе твоя вдова имѣла,
   240          Мнѣ тѣнь твоя притти къ гробницѣ повелѣла,
             И нѣкiй тайный гласъ привлекъ въ мѣста сiи;
             Внемли стенанiя и жалобы мои….
             При сихъ словахъ она объемлетъ гробъ руками,
             И слезы горькiя лiетъ надъ нимъ рѣками;
   245          Тревожа въ сихъ мѣстахъ Царей усопшихъ сонъ,
             Сумбекинъ слышался между гробами стонъ;
             Отъ гласа плачущей и рвущейся Царицы,
             Поколебалися и прахи и гробницы;
             Покрыты мхомъ сѣдымъ и терномъ многи дни,
   250          Сходящи съ мѣстъ своихъ казалися они.
             Завылъ ужасный вихрь, земля кругомъ дрожала;
             Сумбека слыша то, во ужасѣ лежала,
             Казалося, ее внезапно чувствъ лиша,
             Ушла изъ ней во гробъ смущенная душа.
   255          И тлѣнность жизненнымъ дхновеньемъ оживилась.


                       Дверь гроба отворивъ, тѣнь Царская явилась;
             Какъ нѣкiй дымъ густый подъемлется она,
             Но въ образъ видится мгновенно сложена,
             Одежду прежнюю и прежнiй видъ прiемлетъ,
   260          Все ясно окрестъ зритъ, всему спокойно внемлетъ.
             Тогда отъ горести почти лишенной силъ,
             Царицѣ голосомъ унылымъ возгласилъ….
             Но тщетно движитъ онъ уста и отверзаетъ,
             Составленная рѣчь въ гортани изчезаетъ.
   265                    И Провидѣнiе на крылiяхъ паритъ,
             Поверьхъ его главы небесный огнь горитъ;
             Тончаетъ мракъ предъ нимъ кругомъ лежащей ночи,
             Повсюду у него и ушеса и очи.
             Нѣтъ въ вѣчности отъ нихъ сокрытаго часа;
   270          Какъ хартiя ему отверзты небеса;
             И тако предлежатъ, какъ чистое зерцало,
             Мiрскихъ вещей конецъ, средина и начало.
             Непостижимое такое божество,
             Тѣнь Царску облекло во прежне существо;
   275          И только мысль его сiяньемъ озарило,
             На будущiе дни глаза ему открыло;
             Черезъ прошедшее давало разумѣть,
             Коль горько, не познавъ блаженства, умереть….
             О Муза! пѣть хощу дѣла необычайны,
   280          И нѣкiя открыть натуры скромной тайны;
             Восторгомъ пламеннымъ наполнился мой духъ,
             Да внемлетъ пѣсни сей имущiй внятный слухъ.


                       Не постигая самъ толь важныя премѣны,
             Изшелъ изъ гроба Царь, и хладны движитъ члены;
   285          Но больше Ангела парящаго не зритъ;
             Къ Сумбекѣ приступивъ, стоная говоритъ:
             Разторгнуты мои съ тобою смертью узы,
             По смерти бракъ забвенъ, забвенны всѣ союзы.
             Почто, нещастная! треѣожишь тѣнь мою?
   290          Мнѣ тяжко то, что я изъ гроба возстаю;
             Но дамъ тебѣ совѣтъ, о сынѣ сожалѣя:


                       О! естьли изберешь супругомъ ты Алея,
             Любовью пламенной возженнаго къ тебѣ:
             Симъ бракомъ угодишь народу и судьбѣ,
   295          Не будетъ слышенъ громъ Россiйской грозной брани,
             Доколѣ Царь Алей не выдетъ изъ Казани;
             Люби его, люби! Но что я говорю?
             Я нѣкую мечту, иль точну бытность зрю!…
             При сихъ словахъ смутясь, тѣнь Царская трепещетъ,
   300          На мрачны небеса печальны взоры мещетъ,