Том 1. Стихотворения 1906-1920 - страница 95


И не спасут ни стансы, ни созвездья.
А это называется — возмездье
За то, что каждый раз,


Стан разгибая над строкой упорной,
Искала я над лбом своим просторным
Звезд только, а не глаз.


Что самодержцем Вас признав на веру,
— Ах, ни единый миг, прекрасный Эрос,
Без Вас мне не был пуст!


Что по ночам, в торжественных туманах,
Искала я у нежных уст румяных —
Рифм только, а не уст.


Возмездие за то, что злейшим судьям
Была — как снег, что здесь, под левой грудью —
Вечный апофеоз!


Что с глазу нá глаз с молодым Востоком
Искала я на лбу своем высоком
Зорь только, а не роз!

20 мая 1920

«Не так уж подло и не так уж просто…»


Не так уж подло и не так уж просто,
Как хочется тебе, чтоб крепче спать.
Теперь иди. С высокого помоста
Кивну тебе опять.


И, удивленно подымая брови,
Увидишь ты, что зря меня чернил:
Что я писала — чернотою крови,
Не пурпуром чернил.

«Кто создан из камня, кто создан из глины…»


Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.


Кто создан из глины, кто создан из плоти —
Тем гроб и надгробные плиты…
— В купели морской крещена — и в полете
Своем — непрестанно разбита!


Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня — видишь кудри беспутные эти? —
Земною не сделаешь солью.


Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной — воскресаю!
Да здравствует пена — веселая пена —
Высокая пена морская!

23 мая 1920

«Возьмите всё, мне ничего не надо…»


Возьмите всё, мне ничего не надо.
И вывезите в . . . . . . . . . . . .
Как за решетку розового сада
Когда-то Бог — своей рукою — ту.


Возьмите все, чего не покупала:
Вот . . . . . ., и . . . . .и тетрадь.
Я все равно — с такой горы упала,
Что никогда мне жизни не собрать!


Да, в этот час мне жаль, что так бесславно
Я прожила, в таком глубоком сне, —
Щенком слепым! — Столкнув меня в канаву,
Благое дело сотворите мне.


И вместо той — как . . . . . . . .
Как рокот площадных вселенских волн —
Вам маленькая слава будет — эта:
Что из-за Вас . . . . .— новый холм.

23 мая 1920

Смерть танцовщицы


Вижу комнату парадную,
Белизну и блеск шелков.
Через все — тропу громадную —
— Черную — к тебе, альков.


В головах — доспехи бранные
Вижу: веер и канат.
— И глаза твои стеклянные,
Отражавшие закат.

24 мая 1920

«Я не танцую, — без моей вины…»


Я не танцую, — без моей вины
Пошло волнами розовое платье.
Но вот обеими руками вдруг
Перехитрен, накрыт и пойман — ветер.


Молчит, хитрец. — Лишь там, внизу колен,
Чуть-чуть в краях подрагивает. — Пойман!
О, если б Прихоть я сдержать могла,
Как разволнованное ветром платье!

24 мая 1920

«Глазами ведьмы зачарованной…»


Глазами ведьмы зачарованной
Гляжу на Божие дитя запретное.
С тех пор как мне душа дарована,
Я стала тихая и безответная.


Забыла, как речною чайкою
Всю ночь стонала под людскими окнами.
Я в белом чепчике теперь — хозяйкою
Хожу степенною, голубоокою.


И даже кольца стали тусклые,
Рука на солнце — как мертвец спеленутый.
Так солон хлеб мой, что нейдет, во рту стоит, —
А в солонице соль лежит нетронута…

25 мая 1920

«О, скромный мой кров! Нищий дым…»


О, скромный мой кров! Нищий дым!
Ничто не сравнится с родным!


С окошком, где вместе горюем,
С вечерним, простым поцелуем
Куда-то в щеку, мимо губ…


День кончен, заложен засов.
О, ночь без любви и без снов!


— Ночь всех натрудившихся жниц, —
Чтоб завтра до света, до птиц


В упорстве души и костей
Работать во имя детей.


О, знать, что и в пору снегов
Не будет мой холм без цветов…

14 мая 1920

«Сижу без света, и без хлеба…»

С.Э.


Сижу без света, и без хлеба,
И без воды.
Затем и насылает беды
Бог, что живой меня на небо
Взять замышляет за труды.


Сижу, — с утра ни корки черствой —
Мечту такую полюбя,
Что — может — всем своим покорством
— Мой Воин! — выкуплю тебя.

16 мая 1920

«Писала я на аспидной доске…»

С.Э.


Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблёклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками пó льду и кольцом на стеклах, —


И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец — чтоб было всем известно! —
Что ты любим! любим! любим! — любим! —
Расписывалась — радугой небесной.


Как я хотела, чтобы каждый цвел
В векáх со мной! под пальцами моими!
И как потом, склонивши лоб на стол,