Том 1. Стихотворения 1906-1920 - страница 99

Красной птицей залетающий
В белокаменные лбы.


Длинноногим псом ныряющий
Вдоль равнины овсяной.
— Ветер, голову теряющий
От юбчонки кружевной!


Пурпуровое поветрие,
Первый вестник мятежу, —
Ветер — висельник и ветреник, —
В кулачке тебя держу!


Полно баловать над кручами,
Головы сбивать снегам, —
Ты — моей косынкой скрученный
По рукам и по ногам!


За твои дела острожные, —
Расквитаемся с тобой, —
Ветер, ветер в куртке кожаной,
С красной — да во лбу — звездой!

<Июль 1920>

«Не хочу ни любви, ни почестей…»


Не хочу ни любви, ни почестей:
— Опьянительны. — Не падка!
Даже яблочка мне не хочется
— Соблазнительного — с лотка…


Что-то цепью за мной волочится,
Скоро громом начнет греметь.


— Как мне хочется,
Как мне хочется —
Потихонечку умереть!

<Июль 1920>

«Смерть — это нет…»


Смерть — это нет,
Смерть — это нет,
Смерть — это нет.
Нет — матерям,
Нет — пекарям.
(Выпек — не съешь!)


Смерть — это так:
Недостроенный дом,
Недовзращенный сын,
Недовязанный сноп,
Недодышанный вздох,
Недокрикнутый крик.


Я — это да,
Да — навсегда,
Да — вопреки,
Да — через всё!
Даже тебе
Да кричу, Нет!


Стало быть — нет,
Стало быть — вздор,
Календарная ложь!

<Июль 1920>

«Ты разбойнику и вору…»


Ты разбойнику и вору
Бросил славную корону,
Предку твоему дарованную
За военные труды.


Предок твой был горд и громок, —
Правнук — ты дурной потомок.


Ты разбойнику и вору
Отдал сына дорогого,
Княжью кровь высокородную.
Бросил псам на площади.


Полотенцем ручки вытер…
— Правнук, ты дурной родитель.


Ты разбойнику и вору
Больше княжеской короны
Отдал — больше сына! — сердце,
Вырванное из груди.


Прадед твой гремит, вояка:
— «Браво! — Молодцом — атака!»

<Июль 1920>

«Я вижу тебя черноокой, — разлука…»


Я вижу тебя черноокой, — разлука!
Высокой, — разлука! — Одинокой, — разлука!
С улыбкой, сверкнувшей, как ножик, — разлука!
Совсем на меня не похожей — разлука!


На всех матерей, умирающих рано,
На мать и мою ты похожа, — разлука!
Ты так же вуаль оправляешь в прихожей.
Ты Анна над спящим Сережей, — разлука!


Стрясается — в дом забредешь желтоглазой
Цыганкой, — разлука! — молдаванкой, — разлука!
Без стука, — разлука! — Как вихрь заразный
К нам в жилы врываешься — лихорадкой, — разлука!


И жжешь, и звенишь, и топочешь, и свищешь,
И ревешь, и рокочешь — и — разорванным шелком —
— Серым волком, — разлука! — Не жалея ни деда, ни внука, —
разлука!
Филином-птицей — разлука! Степной кобылицей, — разлука!


Не потомком ли Разина — широкоплечим, ражим, рыжим
Я погромщиком тебя увидала, — разлука?
— Погромщиком, выпускающим кишки и перины?..

* * *

Ты нынче зовешься Мариной, — разлука!

Конец июля 1920

«Другие — с очами и с личиком светлым…»


Другие — с очами и с личиком светлым,
А я-то ночами беседую с ветром.
Не с тем — италийским
Зефиром младым, —
С хорошим, с широким,
Российским, сквозным!


Другие всей плотью по плоти плутают,
Из уст пересохших — дыханье глотают…
А я — руки настежь! — застыла — столбняк!
Чтоб выдул мне душу — российский сквозняк!


Другие — о, нежные, цепкие путы!
Нет, с нами Эол обращается круто.
— Небось, не растаешь! Одна — мол — семья! —
Как будто и вправду — не женщина я!

2 августа 1920

«И вот исчез, в черную ночь исчез…»


И вот исчез, в черную ночь исчез,
— Как некогда Иосиф, плащ свой бросив.
Гляжу на плащ — черного блеска плащ,
Земля <горит>, а сердце — смерти просит.


Жестокосердый в сем году июль,
Лесною гарью душит воздух ржавый.
В ушах — туман, и в двух шагах — туман,
И солнце над Москвой — как глаз кровавый.


Гарь торфяных болот. — Рот пересох.
Не хочет дождь на грешные просторы!
— Гляжу на плащ — светлого плеску — плащ!
Ты за плащом своим придешь не скоро.

<Начало августа 1920>

«Июнь. Июль. Часть соловьиной дрожи…»


Июнь. Июль. Часть соловьиной дрожи.
— И было что-то птичье в нас с тобой —
Когда — ночь соловьиную тревожа —
Мы обмирали — каждый над собой!


А Август — царь. Ему не до рулады,
Ему — до канонады Октября.
Да, Август — царь. — Тебе царей не надо, —
А мне таких не надо — без царя!

<Август 1920>

«…коль делать нечего…»


. . . . .коль делать нечего!
Неýжели — сталь к виску?
В три вечера я, в три вечера
Всю вытосковала — тоску.


Ждала тебя на подоконничке
— Ревнивее, чем враг — врага. —
Легонечко, любовь, легонечко!
У низости — легка нога!


Смотри, чтобы другой дорожкою