Том 3. Стихотворения - страница 15

Как трава

Человек на Земле
Как трава растет.
Зачинаясь во мгле,
Утра ясного ждет.
За селом возрастет,
И цветком расцветет,
А в селе –
Воск и мед.


Почему же светла
Божья служба в ночи?
Потому что жила
Здесь трава, и пила
Божий дождь и лучи.


Почему же была
Свадьба душ весела,
Обошел мед кругом?
Потому что пчела
Над травою была,
В брак вошла
Со цветком.

Корабль

Чтоб Корабль построить наш,
Из златых мы пили чаш,
Все испили мы, до дна,
От столетнего вина.


И пошли во старый бор,
Острый выбрали топор,
Твердый выбрали мы дуб,
Чтоб построить верный сруб.


Снасти вили мы рукой,
И не то что час-другой,
И не то что целый год,
Сколько только Бог сочтет.


И для паруса – в закон
Был введен небесный лен,
И зазыбилась, чиста,
Вздутость белого холста.


Вздулся ветер и подул,
И пошел по Морю гул,
Вздулся парус, задрожал,
Терем в Море побежал.


И чтоб шел корабль легко,
Был посажен глубоко,
Чтоб легко он в Море шел,
Груз богатый был тяжел.


Опрокинуться нельзя,
В Море – верная стезя.
Чтоб корабль построить наш,
Из златых мы пили чаш.

Волшебный корабль

По синему Морю Корабль наш плывет,
От края до края – сияние вод.


Корабль – драгоценный, товары на нем –
Услада для взора, играют огнем.


И хочется многим товары купить,
Но Рок им велел прихотливыми быть.


Коль скуп ты, давай немудреную медь,
Но, раз дешевишься, не будут гореть.


Коль беден, давай нам последнюю медь,
И будут рубином играть и алеть.


А если обманом иль силой возьмешь,
Ты вместо сокровищ – чудовищ найдешь.


Так едем мы Морем, причалим, и ждем,
Товары волшебным сияют огнем.


И многие думают – мы колдуны,
И многие думают – просто лгуны.


Ни тем, ни другим не сказав ничего,
Мы дива даем с Корабля своего.


Одних осчастливим, других же смутим,
И снова мы в Море, и снова мы с ним.


В безбрежном и нежном кораллы найдем,
И мною рубинов с кровавым огнем.

Вещанье

Мы плыли по светлой вечерней воде,
Все были свои, и чужого нигде,
А волны дробились в своей череде.


Живые они, голубые


Играли мы веслами, чуть шевеля,
Далеко, далеко осталась земля.
Бел Сокол – названье того Корабля.


Родные на нем, все родные.


Сидел у руля златоокий Пророк,
И был он как будто совсем одинок,
И страшный внезапно пропел он намек.


Морские в нем страсти, морские.


  Год скрепился, день сосчитан, миг бежит и не вернется,
    Час назначен, в диком плаче словно пыль взметнутся все,
  Кто тебе казался Богом, волколаком обернется,
    Сорок громов, водоемов, сорок молний в их красе.
  Бойтесь, бойтесь! Безвозвратно! Ничего уж не исправишь!
    Все убитые – восстали. Все задавленные – тут.
  Горше всех лукавств убогих – что теперь еще лукавишь,
    А глаза твои как щели, сам себе назначил суд.


  Сядешь – пламень, ляжешь – камень, в пропасть кинешься – замкнется,
    В ночь склубишься – сорок молний миру выявят уклон,
  Вся Вселенная смутится, и в седой клубок свернется.
    Слышишь громы? Сорок громов! Падай, падай осужден!


Был бледен и страшен Пророк у руля,
И все мы дрожали, вещаньям внемля,
И волны качали оплот Корабля.


Живые они, голубые.


Мы поняли, что он хотел нам сказать,
О бездне скорбел он, скользя через гладь,
Мы в Свете, но Бездна должна отстрадать.


Родные грехи нам, родные.


Мы плыли по тихой и светлой воде,
Все было свое, и чужого нигде,
Молитву мы пели Вечерней Звезде.


Мария! Мария! Мария!

Корабельщики

Будьте тверды в буре дикой, корабельщики мои,
Он придет, кто нам обещан в быстротечном бытии.
Он поставит мачты крепки, паруса несокрушимы,
Он направит руль глядящий, он пронзит пожаром дымы.
Вспыхнет с нами он огнями, как комета в бурной мгле,
Он уж с нами, между нами, на плывущем корабле.
Бросит якорь в добром месте, как дойдем к заветным далям.
Корабельщики, он с нами. Мы причалим. Мы причалим.

Плавание

Как по синему по Морю все мы плыли без печали,
Легки ветры нам шумели, тихи ветры восставали.
Говорили нам, шептали, что богатый брег вдали,
И по синему потоку нас к Востоку понесли.


В синем Море с каждым часом ярки птицы нам мелькали,
И невиданные рыбы островами возникали,
Мы проплыли три недели, счетом ровно двадцать дней,
Мы не пили и не ели, в изумленности своей.


Души были в нас певучи от крылатостей летящих,
В ароматах были тучи, как в цветущих вешних чащах,

Первая  Назад 

15/100

Вперед  Последняя