Безмолвный убийца - страница 2
— Сколько? — снова спросил Беккер.
Судья ушла в свой кабинет. «С ней я бы тоже хотел разобраться».
— Не могу сказать. Им придется рассматривать каждый эпизод в отдельности, — ответил адвокат.
Он был назначен судом и нуждался в деньгах.
— За вами придут.
«Ясное дело».
— Пошли, — велел Шолти.
Он взял подсудимого за локоть, нажав пальцами на болевую точку — старый трюк конвоиров, чтобы обеспечить подчинение арестованного. Резкая вспышка боли, словно сильный удар, заставила Беккера полностью прийти в себя.
Он окинул взглядом комнату, чувствуя, что погружается в ледяное спокойствие. Хаос, в котором он находился постоянно, отступил, сжавшись в тугой комок и спрятавшись в дальнем уголке сознания, дикие мысли метались, будто крысы в клетке. И он жалобно, точно маленький ребенок, пролепетал:
— Мне нужно сходить…
— Ладно, — кивнул помощник шерифа.
Рэй Шолти был хорошим человеком. Он проработал в суде двадцать лет, и этот опыт смягчил его, научил видеть людей даже в самых закоренелых преступниках. А Беккер был худшим из всех.
Тем не менее он был человеческим существом — так считал Шолти. «Пусть бросит камень тот, кто сам без греха…» Беккер ступил на путь зла, но все равно оставался человеком.
Жалобным голосом, быстро выговаривая слова, Беккер рассказал ему про свой геморрой. «Тюремная пища мне вредит, — прохныкал он. — Сыр, хлеб и макароны. Недостаточно грубой еды. Мне нужно…»
Он всегда ходил в туалет в полдень, все три недели, пока продолжался процесс. Рэй Шолти ему сочувствовал: он сам страдал от геморроя. Помощник шерифа взял Беккера за руку и провел мимо опустевших мест присяжных. Подсудимый с ничего не выражающими глазами тащился за ним, словно ребенок, еще неуверенно стоящий на ногах. Около двери Шолти развернул его — послушного, тихого, явно улетевшего в другой мир — и надел наручники, а потом ножные кандалы. Другой помощник шерифа наблюдал за ними, а когда Беккер был надежно скован, зашагал по коридору, раздумывая о ланче.
— Нужно сходить, — повторил Беккер и посмотрел на Рэя Шолти.
— Хорошо, хорошо, — ответил помощник шерифа.
На его галстуке остались следы от супа, на плечах лежали хлопья перхоти. «Какой олух», — подумал Беккер. Шолти вывел его из зала суда, Беккер тащился за ним тюремной походкой, с трудом переставляя ноги, поскольку мог делать шаги длиной лишь в тридцать дюймов. Узкий коридор вел к внутренней лестнице, а оттуда в камеру. Слева находился служебный мужской туалет с раковиной, одной кабинкой и писсуаром.
Помощник шерифа прошел за Беккером внутрь.
— Ну вот ты и здесь.
В его голосе прозвучало предупреждение. Рэй Шолти был слишком старым, чтобы драться.
— Да, — проговорил Беккер, вращая светло-голубыми глазами.
За блуждающим взглядом пряталась четкая работа мысли, адреналин возбуждал мозг, точно доза чистейшего амфетамина. Беккер повернулся и протянул руки к Шолти. Тот вставил ключ и расстегнул наручники: конвоир нарушал правила, но человек не в состоянии подтереться со скованными руками. Кроме того, куда Беккер мог деться, находясь на одном из верхних этажей правительственного здания, да еще в ножных кандалах? Убежать ему не удастся. А его лицо с всклокоченной бородой является самым узнаваемым в Городах-близнецах, по крайней мере сейчас.
Беккер шаркающей походкой вошел в кабинку, спустил брюки и сел на унитаз. Перед глазами у него прояснилось, он все прекрасно видел и был сосредоточен. В тюрьме пользовались одноразовыми бритвами фирмы «Бик». Он отломал ручку от станка, оставив только головку и небольшой кончик, которые легко спрятать во время обыска. Когда у него появилась возможность, он обжег края на спичке, закруглив их, чтобы бритву было удобнее держать. Сегодня утром он прикрепил ее пластырем под мошонкой. Сейчас он сорвал лезвие с тела, снял остатки пластыря и принялся подрезать бороду.
Он отрастил ее, чтобы скрыть изуродованное шрамами лицо. Беккер, когда-то невероятно красивый мужчина, обладатель классического нордического лица — бледного, безупречного овала с розовыми губами, — был избит до такого состояния, что превратился в мерзкого гнома. Его лицо было разорвано на куски, весьма неаккуратно собранные вместе врачами. «Дэвенпорт. Нужно добраться до Дэвенпорта». Беккер погрузился в приятные размышления о том, как располосует полицейского, ножом сдерет кожу с его лица, дюйм за дюймом…
Он отбросил эти мысли. Фантазии — для тех, кто сидит в камере. Беккер заставил себя прогнать образ Дэвенпорта и продолжал бриться, быстро, криво, царапая сухую кожу. Он почувствовал боль и застонал, и Шолти, стоящий за дверью, поморщился.
— Ну, скоро ты там? — крикнул помощник шерифа.
В туалете пахло аммиаком, хлоркой, мочой и мокрой шваброй.
— Да, Рэй.
Беккер убрал бритву в карман куртки и принялся за держатель для туалетной бумаги, крепившийся четырьмя винтами. Он выкрутил и спустил в унитаз два из них во время первых трех дней суда и раскачал два оставшихся. Накануне он даже вытащил их, чтобы убедиться, что сможет воспользоваться держателем. У него все получилось. Теперь он вынул шурупы, бросил в унитаз и снял держатель со стены, ухватив его за перекладину. Тот подошел к его руке, точно стальная боксерская перчатка.
— Я готов, Рэй.
Беккер встал, натянул брюки, снял куртку, набросил ее на железный кулак и спустил воду в унитазе. Затем сделал глубокий вдох, наклонил голову, словно рассматривал молнию на штанах, открыл дверь и, медленно переставляя ноги, вышел наружу.
