XX век как жизнь. Воспоминания - страница 262

2

Случайно сохранилось письмо, которое я отправил 15 августа 1943 года из колхоза домой. Сначала о питании. Завтрак: хлеб и пол-литра молока. Обед: или суп с картошкой, или борщ, иногда с мясом. Второго никогда не бывает. Ужин: толченая картошка со сметаной. Норма тяпанья — 6 соток. Личный рекорд — 10. Еще собираем колоски. 10 процентов от собранных обещают отдать мукой. «Папа пишет, чтобы я не пил сырую воду. Но кипяченой здесь совсем нет». И ближе к финалу: «С каким удовольствием я сходил бы сейчас на наш огород и поиграл с Галей. Я очень по ней соскучился. И не только по ней — и по всем вам. Я бы согласился по нескольку раз в день ходить за молоком, за хлебом и за дровами… Только теперь я понял, как сильно люблю Галинку и всех вас». Вот так. Жизнь учит.

3

После Хадыженска я напрямую столкнулся с юстицией почти через полвека, когда стал работать в Комиссии по вопросам помилования при Президенте РФ. К сожалению, обвинительный уклон в судопроизводстве не преодолен. Прокурор по-прежнему «главнее» адвоката. Адвокатуру, которая в постсоветский период вздохнула свободнее, вновь хотят (пишу это летом 2002 года) поставить под контроль чиновников.

4

Первоначально этот доклад был сделан в Институте истории естествознания и техники АН СССР по горячим следам XX съезда КПСС — в мае 1956 года. Вызвал большой резонанс в научных кругах.

5

Непременными членами «братства» состояли: Федор Федорович Петренко, многодетный отец и беспробудный байдарочник; Лев Александрович Вознесенский, которого ГУЛАГ сделал неисправимым оптимистом и жизнелюбом; Александр Александрович Берков, обеспокоенный действиями врагов мира и происками жены; Глеб Борисович Старушенко, застенчивый, склонный к диете специалист по второй жене и третьему миру. Не могу не упомянуть (хотя исключительно в гендерном плане) и наших боевых подруг: Лену Ершову и Люсю Тарасевич, которые даже своих мужей приспособили к интересам «братства». Наконец — Жанна Федотова, всегда то ли от Зайцева, то ли от Версаче.

6

В то время — директор ВЮЗИ (Всесоюзного юридического заочного института).

7

Более выразительно этот эпизод описан в книге А. П. Бутенко «Наука, политика и власть. Воспоминания и раздумья». М., 2000. С. 114–116.

8

«Писать стихи — все равно что идти за плугом, приплясывая». Так полагал граф Толстой. Не знаю, за настоящим плугом не ходил. А вот за нашим «плугом» идти приплясывая было легче.

9

Словами «банда четырех» китайцы после смерти Мао Цзэдуна обозначили его ближайшее окружение: Цзян Цин (жена), Ван Хунвэнь (зам. председателя ЦК КПК), Чжан Чуньцян (зам. премьера Госсовета) и Яо Вэньюань (член политбюро). С подачи китайцев термин «банда четырех» широко вошел в международный политический лексикон.

10

Сам Мицкевич, обращаясь к «русским друзьям», писал: «Я выливаю перед всем миром эту чашу яда… Горечь моих слов разъедает и жжет, но я выжал ее из слез и крови моей родины… Пусть эта горечь разъедает и жжет не вас, а ваши цепи».

11

Имеется в виду пресс-группа при Хрущеве, в которую входил и Замятин.

12

Боцмана — потому что Андропов в молодости сам был боцманом.

13

Рассказывают, что еще в годы войны Сталин заявил: «Нам нужны советские Рестоны». Пусть пишут что хотят, даже главных редакторов могут не слушаться, только — его, Сталина. С Рестонами, кажется, не получилось. Но в конце 1961 года политбюро ЦК КПСС (постановление № 8/10 от 21 декабря 1961 года) приняло решение — вместо Рестонов и назло им — образовать «политических обозревателей». В этот же день Совет министров распорядился:

а) поручить Минфину СССР выделять дополнительные ассигнования в иностранной валюте на расходы, связанные с зарубежными командировками политических обозревателей и организацией встреч с иностранными деятелями;

б) прикрепить политических обозревателей к 1-й поликлинике и столовой лечебного питания;

в) обязать КГБ установить им телефоны правительственной АТС.

Так все и сделали. И еще на казенных машинах позволили ездить. Никаким Рестонам все это и не снилось.

14

Последнюю «Панораму» я вел 29 октября 1991 года. Попрощался с телезрителями и сказал, что вроде бы эту передачу собираются закрыть. Через несколько дней «Комсомолка» опубликовала возмущенное письмо: «Я просто вне себя! Что это, в конце концов, за методы! То одно прекратить, то другое запретить. Путчисты начали, а теперь что — продолжение? Популярнейшее окно в Европу и в остальной мир захлопнуть? Зачем? Не видеть репортажей Ю. Выборнова из Италии, В. Кондратьева из ФРГ, М. Таратуты из США… За что такое наказание?» (Ш. Гудиев, Московская область)

15

Ричард Иванович Косолапов — доктор философских наук, несколько лет работал в отделе пропаганды ЦК КПСС. В то время, наверное, — главный редактор журнала «Коммунист». Перестройку решительно не принял. Гораздо радикальнее, зюганистее самого Зюганова. В мировоззренческом, идеологическом плане чем-то напоминает А. Зиновьева. Решил продолжить издание сочинений Сталина, остановившееся на 13-м томе. Издал в такой же коричневой обложке 14, 15 и 16-й тома.

16

Анна Федоровна — машинистка высшего класса; милая, приветливая женщина.

17

Пил я как-то пиво в баре «Жигули». И читал родные «Известия». Вдруг сосед:

— Как вы можете читать газету?

— Что, информации мало?

— Какая информация? Открываешь газету — попадаешь в другую страну!