Изгнанники. - страница 8

В мёртвой тишине один только Лелий хлопнул себя по лбу и восхищённо рассмеялся.

— Я ответил, — добавил дроид. — Засчитываю за одиннадцать.

И Бест не успел. Он без проблем нарушил бы данное слово, но сам себя сбив с мысли последним вопросом, он просто не успел.

Сокол стоял уже перед троном дроида, поздно. Он держал в руке сорванную с себя рубашку. В центре его груди, и сзади и спереди видимый, как бывает в минуты крайнего волнения, вращался тонкий, стремительный Огненный Круг.

— Где этот мир? — спросил он повелительно, глядя дроиду в лицо.

Туман, пар исходил от его тела наружу и внутрь. Вот он собрался в середине Огненного Круга. Индиго оглянулся на Беста, но тот застонал только и качнул головой. Или зарычал. Молча, сидел величественный белый человек на троне. За спиной у Сокола стоял его Чёрный Дракон и бешено колотил хвостом промёрзшую землю.

— Как мне найти этот мир, дроид? — ещё громче спросил Сокол.

И тот ответил:

— Засчитываю. За двенадцать, — привстав с трона, высший дроид, глава семейства Дом протянул белую сияющую ладонь к капле, собравшейся в круге, в центре груди. Коснулся. И все исчезли, и дроид, и Сокол, и его Черный Дракон.

— Что это было? Чего он хотел, Бест?!

— Сейчас отстань, Индиго.

Бест вызвал своего дракона пронзительной песней из центра груди, и тот почти пал на них, стремительный, мощный.

— Стой, объясни, я с тобой полечу!..

— Не-а, не догонишь.

— Почему он исчез, Бест, куда? Дроиды безопасны... совершенно безопасны!.. Ну?

Бест сел на дракона и обернулся:

— Действительно безопасны. Он сам хотел этого. Поговорим ещё. Останься в пещерах.

И в облаках канул.

Глава 3.

Глава 3.

Десять-двенадцать дней, не меньше прошло прежде, чем в пещеры вернулось обычное тепло. Так что, совет оставаться там был не совсем удачен. Пока не наступила глубокая ночь, и не пришло время прятаться, те, что захотели остаться, провели время на верхней террасе, ловя тепло с неба, от многоцветных облачных миров, от случайных лучей, пробивавшихся в их надёжно закрытые двери. Остальные разлетелись на Белых Драконах, обдумывать слова высшего дроида наедине, искать подтверждения или опровержения своим мыслям в потоках Впечатлений под синими тучами, под сизыми тучами дождя, или забыться под ними же. Лелий улетел первым. За ним большинство. Индиго остался.

— А почему ты просил про Царя на Троне? — поинтересовалась у него Мурена.

— Ну, я не знаю, — Индиго замялся. — Когда я впервые увидел солнце...

— Чего ты увидел?

— А, ну да... диск этот над горизонтом... я... обалдел просто. А самого дроида, Коронованного я никогда не видел.

— Так это же здорово, — Мурена искренне не понимала в чём интерес. — Не видел, значит, не было причины, твоё счастье.

— Но мне любопытно. С тех пор, как я утратил, стал изгнанником... Кроме того, что нужно, мне ничего не нужно, — Индиго начал запутываться. — Ну, то есть, кроме того, что каждый день нужно... Немного воды, тепла, да и то...

Он помолчал, повертел в руках метёлочку красноватой травы.

— Но только очень красивые вещи, миры, пусть чужие, Впечатления как-то на время дают забыть, забирают всё, все мысли. Вот, например. У Беста Белый дракон сильней моего и быстрей, а мой — красивее! Намного. И я люблю его. Жаль, что они невидимы в покое. Зачем мне быстрый дракон? Куда мне спешить? Я люблю только самые красивые вещи, а он красивее того, что я могу найти, летая на нём...

— Да... — протянула Мурена. — Ты не трус, но и не боец. Не будешь ты мне морским боевым товарищем. Очень разные мы с тобой... — Она отняла травинку и исследовала её с той же тщательностью. — А про Царя-на-Троне... что тебе рассказать? Вопрос твой был дурацкий, звать его незачем. Он, этот дроид, присущ тебе. Ты же не зовёшь телохранителя? Если что, он сам приходит.

— Присущ мне? — Индиго не знал, как спросить по сути.

— Ну да, сказала Мурена. — Он, если так можно выразиться, телохранитель твоего Огненного Круга. Только он не хранит ничего. Он просто утверждает — ты ещё есть. Он — твои жизненные силы. Потому так и бывает, что на фоне, перед лицом смерти ты видишь его лицо. Конечно, оно тебе кажется невыразимо прекрасным! И не удивительно, что в этот миг ты видишь всё разом, все выходы, все возможности... Такой дроид, простейший. Наверняка относится из первой расы к дроиду Тепло.

Она помолчала и добавила минуту спустя:

— Это ведь тот самый дроид, что несёт Восходящего со дна Великого Моря... Ты не знал?

И тут Индиго вспомнил. Изумрудные, сине-зелёные толщи воды, тени огромных рыб и переливы серебристых косяков, подводные травы, лучи скользящие по ним... и шаги, шаги, шаги, не его, чьи— то, качающие его шаги. Этот дроид не плывёт, он идёт, словно по незримой лестнице, мимо всех Чудовищ Моря, унося Восходящего со дна.

Когда оставшиеся уже ныряли в промёрзшие своды, Индиго обернулся на долину внизу и увидел, как Сонни-сан, отрешённый, неторопливый возвращается по высохшему руслу из подземелий. Чёрный Дракон вёл его, как пастушья собака вела бы стадо, преграждая путь с разных сторон, кроме одной, в нужном направлении. Необычный у него дракон, чёрный, но перламутрово-синий и показывается редко.

— Вот что интересно, — сказал Амарант, тоже заметивший эту картину. — Он каждый раз смывает всё целиком, все Впечатления, дочиста. Никогда не рассказывает об этом. Да и не может рассказать, как? То есть, в памяти, такой, как у нас есть, оно у него не откладывается. И, тем не менее, в следующий раз он делает ровно тоже самое. Почему? Как это желание складывается в нём снова? В каких глубинах что хранится?