Руины стреляют в упор - страница 79
Сели на пригорочек, неподалеку от склепа.
— Что-то вы медлите, хлопцы... — забеспокоился Иван Иванович. — Никто не обращает на нас внимания. Пойдем!
— Хорошо, идемте, я вам покажу, — сказал Лихтарович.
Он первый спустился во мрак подземелья. Ударило в нос гнилью, смрадом.
— Подождите, я ничего не вижу, — сказал Лелик, вытянув руки перед собой. — Нужно освоиться.
С минуту постояли.
— Так где же? — нетерпеливо спросил Иван Иванович. — Что-то вы мне крутите мозги...
— Что вы, что вы!.. Вон там, в нише, направо.
Лихтарович сделал еще несколько шагов. Иван Иванович шел вслед за ним, а Левков — сзади. Вдруг Иван Иванович круто обернулся, как раз в тот момент, когда Толик вытаскивал молоток, который неожиданно зацепился за карман. Инстинктивно Иван Иванович поднял руки, загородился и дико заорал. Толик ударил его по голове. Молоток скользнул по виску, не оглушив провокатора. Иван Иванович с воплем бросился к противоположному выходу, белевшему во мраке. Он был уже почти возле двери, когда зацепился ногой за камень и хлопнулся на землю. Тогда Лихтарович навалился на него, заткнул ему рот.
— Давай пистолет! — крикнул он своему другу, и тот выстрелил провокатору в висок.
Уже механически Лелик обыскал убитого, вытащил из кармана какую-то тетрадь. Теперь быстрей наверх. И только выбрались на свет, как заметили, что по улице, совсем близко, проходят гитлеровцы. Хлопцы спустились снова в склеп и через другую дверь вышли на кладбище. Спрятавшись за могильными холмиками, осмотрелись. Лица у обоих побледнели, руки дрожали. Щеки у Лелика нервно подергивались. В горле словно застрял какой-то комок. Лелик все глотал его, заглушая тошноту.
— Ты весь в крови, — прошептал Толя. — Снимай рубашку.
Хорошо, что припекало солнце и можно было смело идти в майке. С кладбища выбрались на Молявщинскую улицу, а по ней — в Низкий переулок.
— Подожди, Толя, — сказал Лелик, — здесь знакомые есть, помнишь?
— А как же. Я имею их в виду, к ним и зайдем.
— Выходит, мы одинаково думаем.
— А что же тут удивительного? Одно делаем, одно и думаем.
Дом знакомых оказался на замке — какая неудача! Что делать, куда податься? Они немного растерялись.
В любой момент убитого могут найти.
Высокий штакетник отгораживал деревянный домик от здания поликлиники. Толя схватил друга за локоть:
— Как это мы забыли?! Здесь же, в поликлинике, Леля работает сестрой-хозяйкой. Она нам поможет...
— И правда! Прыгаем!
Они перемахнули через штакетник и очутились во дворе поликлиники. Как раз в ту минуту старая санитарка выносила корзину с мусором. От неожиданности она вздрогнула и чуть не выпустила корзину из рук.
— Тьфу, чтоб на вас пропасть, полоумные! Что вам, дороги нет, или что?
— Не ругайтесь, тетка, мы не собирались вас пугать. Далеко до ворот идти, вот мы и прыгнули. Позовите, пожалуйста, Лелю.
— У Лели, может, забот полон рот, а вам бы только зубы скалить, гайдуки скаженные! Ладно уж, сейчас позову...
Леля — их давняя знакомая, девушка хорошая, скромная, молчаливая. Она не выдаст, в этом хлопцы были уверены.
Появление парней в такое время удивило ее.
— Что хотите от меня, мальчики?
— Крайняя необходимость, Леля, — тихо сказал Толик. — Мы надеемся на тебя. Нам нужно вот эти вещи сейчас же выбросить и хорошо вымыть руки.
Взяв у Лихтаровича скомканную окровавленную рубашку и тетрадь провокатора, Левков передал их Леле.
— Нужно это уничтожить или спрятать так, чтобы никто никогда не нашел.
— Да это нетрудно... Подождите, я сейчас вернусь.
Она ушла куда-то и через несколько минут вернулась с флаконом, наполненным какой-то светлой жидкостью.
— Мойте руки...
В нос ударил острый запах эфира. Зато на руках и одежде юношей не осталось ни одного пятна. Некоторое время от них неприятно пахло, но легкий майский ветерок развеял этот запах, и можно было смело идти по улице.
— Теперь еще одна просьба, Леля, — сказал Толик. — Вот эту вещь тоже надо спрятать, но не так, как тот сверток...
На ладонь девушки опустился небольшой пистолет. Рука Лели вздрогнула, но Толик схватил и согнул ее пальцы так, чтобы они зажали рукоятку пистолета.
— Не бойся. Он сам не выстрелит. Смотри, я ставлю на предохранитель, — и повернул рычажок. — Спрячь ненадолго. Скоро мы заберем...
Девушка колебалась.
— Не бойся, кто подумает, что ты такая вооруженная! — И Толик впервые в тот день улыбнулся.
— Ну хорошо, хлопцы, — наконец решилась она. — А теперь, надеюсь, все?
— Все. Спасибо. Скоро мы придем к тебе.
— Вы уж лучше домой приходите, здесь опасно. Я туда принесу.
— Хорошо. Пока!
Весть об убийстве провокатора быстро облетела весь город. О нем говорили в СД и Абвере, в подпольных организациях, на квартирах минчан. Гестаповцы сбились с ног, разыскивая того, кто покарал их верного холуя.
К хлопцам тем временем пришел Жан. Он приказал побыстрее собираться в отряд. Когда они были готовы, повел их на Грушевку, где была явочная квартира Рудзянки. Толю и Лелика передали ему, а он, дождавшись связной Нины Гариной, сказал:
— Этих ребят посылает в отряд горком. Отведешь их. Сейчас я приведу еще двух парней, которых направляет горком.
Похожая на подростка маленькая девушка и четверо хлопцев шли глухими полевыми стежками друг за другом, «на расстоянии зрительной связи» в далекий Негорельский лес. Для тех, кого вела Нина, началась новая полоса жизни, партизанская.
Правда, спустя некоторое время Толик Маленький снова появился в Минске.
