Руины стреляют в упор - страница 90
— Есть один человек, обещал помочь. Только не знаю, как я смогу переправлять вам?
Шугаев задумался. И вдруг:
— Тьфу!.. Как это я раньше не вспомнил! Жди меня, я быстро.
Часа через три он шагал по улице Добролюбова и катил перед собой еще новую, красивую детскую коляску. Увидела это Варвара Феофиловна и даже вскрикнула от удивления.
— Где ты добыл такую?
— Свет не без добрых людей. Вот на ней и будем перевозить...
Дно коляски устроили так, что там можно было прятать целые кожи. Варвара Феофиловна закутала в чистенькие пеленки своего Сашу, положила в коляску и покатила с Комаровки, через весь город, на Серебрянку.
Вот и территория фабрики «Коммунарка». На месте бывших цехов высились руины, на которых уже хозяйничали бурьян и чертополох, зеленела жгучая крапива. Нетронутым остался только фабричный скверик. Мало кто заглядывал сюда — людям стало не до прогулок, и даже проторенные когда-то аллеи густо заросли травой. Кусты буйно раскинули свои ветви, переплели их и образовали живую зеленую стену. Кое-где сохранились скамеечки. На одну из них села Варвара.
Скоро пришел и Володя, но не один, а с девушкой.
— Это Реня, тоже комсомолка, — отрекомендовал Володя. — Она будет помогать мне. А завтра придет еще один парень, его Яшей зовут. Втроем будем работать.
— Больше никого, — предупредила Матюшко. — Опасно.
— Мы втроем справимся, — сказала Реня.
Спрятавшись за кустами, они быстренько достали принесенные подошвы и хорошо обработанные кожи, Матюшко взяла Сашу, будто бы для того, чтобы переменить пеленки, а Володя и Реня тем временем спрятали все в коляску.
— Значит, завтра в это же время, — напомнила Реня.
— До свидания!
Снова коляска с Сашей мягко катилась по мостовой, на Белорусскую улицу, где была явочная квартира подпольщиков. Там и передала Варвара Матюшко привезенное добро.
С того времени маленький Саша ежедневно ездил с Комаровки на Серебрянку. Лежал мальчик в коляске, сосал свою соску и не знал, что и он участвует в большом деле.
...Скоро на Белорусской собралось много кож, в том числе подошвенных. Из партизанского отряда «Мститель» бригады «Дяди Васи» приехал в город командир роты Евгений Волосных. Он забрал все, что собрали за это время Матюшко и ее знакомые.
— Передайте товарищам наше партизанское спасибо, — сказал Волосных на прощание подпольщикам.
Летом 1942 года партизанские отряды стали большой силой, с которой не могли не считаться фашисты. Дерзкие налеты народных мстителей на немецкие гарнизоны стали регулярными. Отряды объединялись в бригады, их удары становились все более мощными, концентрированными.
Минское подполье прилагало все усилия к тому, чтобы помочь партизанам в их борьбе. Все чаще в чаще подбирались люди для отправки в партизанские отряды. Жан по-прежнему держал связь с лагерями военнопленных. Захар Галло и Иван Козлов еле успевали готовить документы для тех, кого Жан через своих знакомых выводил из лагеря в город. Нужна была одежда, и ее тоже собирали подпольщики.
Освобожденных военнопленных направляли в разные партизанские отряды — и на север от Минска, и на запад, и на восток.
Тогда же летом из отдельных отрядов, в том числе и из отряда, действовавшего в Дзержинском районе, была создана партизанская бригада. Подпольный комитет должен был направить туда комиссара и начальника штаба, а также группу бойцов. Это дело поручили Косте Хмелевскому. Вот тогда он и вспомнил про обещание Рудзянки.
— Борис, а то оружие, которое ты закопал в лесу, еще там?
— Там...
— Вот и хорошо. Двадцать третьего августа на явку придет Нина. С нею ты выведешь за город группу людей. Среди них будет будущий комиссар бригады и начальник штаба. Выведешь в тот лесок и всех вооружишь. А дальше их поведет Нина. Все понял?
— Чего же здесь не понять? Не первый раз...
Солнце уже клонилось на запад, когда Борис и Нина выехали на подводе из Грушевского поселка. Вслед за ними с Грушевки и по Рязанской улице шли по одному те, кого Нина должна была вести в лес. Издали Рудзянко увидел того высокого бородача, на которого уже донес своему фашистскому шефу. Старик шел рядом с молодой черноволосой женщиной и, слегка наклонившись к ней, что-то говорил, глазами показывая на повозку. «Неужели и он спрячется в лесу? — подумал Рудзянко. — Будет мне тогда от шефа...»
Но старик, выйдя из города, кивнул молодой женщине и вернулся, а она пошла следом за повозкой. Немного позже Рудзянко узнал, что женщину зовут Броня Гофман. Ее и проводил Сайчик из квартиры Трофимука.
За городом Рудзянко разглядел, что в лес идет и Никита Турков, тот самый Никита, который познакомил его с Хмелевским и о котором так много было рассказано абверовскому шефу.
«Выскользнул! — ужаснулся Рудзянко. — Прямо из рук выскользнул, и теперь не удержишь его. Съест меня шеф, если узнает, ей-богу, живьем съест... Как же это я выпустил? На свою голову выпустил... А может быть, Никита пронюхал что-нибудь обо мне? Ведь не сказал, что в лес собирается. И Костя не сказал, утаивают что-то. А может быть, догадываются?..»
Всю дорогу Борис нервничал. Заметив это, Нина наконец не вытерпела:
— Ты что, на гвоздь сел? Чего крутишься?
— Сам не знаю чего.
Пока добрались до леса, который был в семи километрах от города, стемнело. Рудзянко живо соскочил с повозки и, опираясь на лопату, чуть не бегом бросился вперед, к тому месту, где было зарыто оружие. Быстро разбросал насыпанную сверху землю и вытащил завернутые в истлевшее тряпье десять винтовок и тысячи патронов.
