Игры Обмена. Материальная цивилизация, экономика и - страница 292
Во всех мусульманских странах ситуация была отличной в том, что касалось ее корней, но результаты любопытным образом оказались теми же. Отличие в положении: высший класс не то чтобы без конца менялся, это его без конца изменяли. Османский султан в Стамбуле представлял типичный пример этого: он менял высшее общество поминутно, как рубашки. Вспомните о рекрутировании янычар из христианских детей. Османский феодализм, о котором часто говорят, был лишь предфеодализмом держателей бенефициев: тимары, сипахиники *были пожизненными пожалованиями. Лишь в конце XVI в. начнет вырисовываться настоящий османский феодализм — в плане капиталистической бонификации земель и введения новых культур 420. Получившая фьефы аристократия обосновалась на своих землях, особенно на Балканском полуострове, и ей удалось удержать эти земли и эти сеньерии за своими семействами на долгое время. По мнению историка Николая Тодорова 421, борьба за овладение земельной рентой якобы завершилась полной победой господствующего слоя, который занимал уже все высокие административные должности в государстве. Полной победой? Стоило бы приглядеться поближе. Что достоверно, так это то, что такой социальный переворот был причиной и следствием крупного исторического поворота, распадения старого, воинственного и ориентированного на завоевания военного государства, уже бывшего «больным человеком». Обычной и нормальной для мусульманской страны была картина общества, удерживаемого в руках и при случае переворачиваемого государством, раз и навсегда оторванного от кормилицы-земли. Зрелище повсюду было одно и то же, что в Иране, где ханы были пожизненными сеньерами, что в Индии Великих Моголов в пору ее наивысшего расцвета.
В самом деле, в Дели не было «великих семейств», которые бы оставались таковыми в течение нескольких поколений. Франсуа Бернье, доктор медицины университета в Монпелье и современник Кольбера, ощущавший себя чужаком в военном обществе, которое окружало Великого Могола, прекрасно дает нам почувствовать, что в этом обществе было сбившего его с толку. Омераи раджив общем были только наемниками, пожизненными сеньерами. Великий Могол их назначал, но не
==606
Bernler F. Voyages contenant la description des États du Grand Mogol. 1699,I, p 286—287. 4·" Речь в Палате общин лорда Клайва. Приводимые здесь извлечения даны по французскому переводу, хранящемуся в Краковском архиве в фонде Чарторыских.
гарантировал наследование их детям. Конечно же, нет: он нуждался в большом войске и платил своим людям тем, что мы назвали бы бенефициями, сипахиниками,если пользоваться турецким выражением, имуществом, которое жалует суверен — а ему юридически принадлежит вся земля —и которое он заберет обратно по смерти того, кому оно было пожаловано. Следовательно, никакое дворянство не могло пустить корни в почву, которую у него постоянно отнимали. «Все земли королевства,— объяснял Бернье,— суть собственность его [Великого Могола], из сего следует, что не существует ни герцогств, ни маркизатов, ни какой бы то ни было фамилии, богатой земельными владениями, которая бы существовала за счет своих доходов и наследственных имуществ». Это означало жить при вечном «новом курсе»,с постоянной и автоматической пересдачей карт. Так что эти воины не носили фамильных имен, сравнимых с фамильными именами Запада. «Они носят лишь имена, достойные воинов: громовержец, метатель молнии, сокрушитель рядов, преданный сеньер, совершенный, ученейший и такие же прочие» 422. Значит, не было, как на Западе, этих звучных названий по топонимам, по названиям деревень и областей. На вершине иерархии стояли только фавориты государя, авантюристы, «случайные» люди, иноземцы, люди, «вышедшие из ничтожества», даже бывшие рабы. То, что такая странная, временная, «воздушная» верхушка пирамиды рухнула с английскими завоеваниями, было нормально, потому что она зависела от могущества государя и должна была рухнуть вместе с ним. Что было менее нормальным, так это то, что английское присутствие создало из разнородных элементов знатные семейства с наследственными владениями. Англичанин, сам того не желая, привнес в Индию свои представления, свои привычки европейца. Он проецировал их вовне, и они мешали ему понимать и воспринимать всерьез ту небывалую социальную структуру, которая столь пленила Бернье. Ошибка англичан, проистекавшая из некоего смешения незнания и коррупции, заключалась в том, что они приняли заминдаров(которые были сборщиками налогов в деревнях, не имевших определенного владетеля) за истинных собственников, сразу же выстроили из них иерархию на западный манер, преданную новому хозяину, иерархию, семейства которой сохранились вплоть до наших дней.
Единственный класс господствовавших семейств, который знала Индия — класс купцов, хозяев мануфактур и банкиров, традиционно, от отца к сыну руководивший одновременно и экономикой, и администрацией торговых городов, будь то крупные порты или оживленный текстильный центр вроде Ахмадабада,— будет защищаться дольше и с большим успехом, используя оружие, прекрасно ему знакомое: деньги. Он коррумпирует захватчика, позволяя ему в то же время коррумпировать себя.
Послушайте, что говорил лорд Клайв 423 в своем драматическом выступлении в Палате общин 30 марта 1772 г., защищая свою честь и жизнь от выдвигавшихся против него обвинений в злоупотреблениях, которые несколько дней спустя вынудят его к самоубийству. Он приводит пример молодого англичанина,
