Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов - страница 187

Такая глубокая тьма станет еще одним фактором, благоприятствующим полному успеху замыслов Ивана Огарова.

Уже несколько дней стояла очень холодная погода, предвещая близость студеной сибирской зимы, а в тот день было особенно зябко. Солдаты, занявшие позиции на правом берегу Ангары и вынужденные скрывать свое присутствие, не зажигали костров. Поэтому они жестоко страдали от такого резкого похолодания. В нескольких футах от них дрейфовали льдины, увлекаемые течением реки. Они весь день стремительно проносились гряда за грядой, теснясь меж двух берегов. Великий князь и его офицеры, обращая внимание на это обстоятельство, расценивали его как благоприятное. Было очевидно, что пока русло Ангары так забито льдом, переправа совершенно невозможна. Ханские воины не умели управлять ни паромами, ни плотами. И допустить, что они смогут перебраться через реку по этим льдинам, если мороз скует их в одно, тоже нельзя: лед, недавно замерзший, недостаточно крепок, чтобы выдержать наступающие колонны.

Однако это явление, которому радовались защитники Иркутска, тем самым должно было бы удручать Ивана Огарова, беспокоить его. Нет же, ничего подобного! Ведь предатель прекрасно знал, что ханские солдаты не собираются форсировать Ангару, эта их попытка – не более чем спектакль, разыгрываемый для отвода глаз.

Так или иначе, к десяти вечера состояние реки, к немалому удивлению осажденных, заметно изменилось, и эта перемена была им нежелательна. Переправа, которая до сих пор казалась невыполнимой задачей, вдруг стала возможной. Русло Ангары очистилось. Льдины, несколько дней подряд проплывавшие здесь во множестве, исчезли, ушли вверх по течению, на всем пространстве от одного берега до другого их виднелось теперь всего пять или шесть. Они даже построению не походили теперь на те, что в обычных условиях образуются под воздействием долговременных заморозков. Теперь это были просто куски, обломки, отколовшиеся от какой-то гигантской льдины, об этом говорили их резкие, четкие грани, в отличие от привычных шероховатых краев.

Заметив эти перемены в состоянии реки, русские офицеры доложили о них великому князю. Впрочем, они объясняли это тем, что, должно быть, в каком-нибудь узком месте Ангары льдины скопились, образовав затор.

Как нам известно, так оно и было.

Итак, переправа через Ангару была теперь открыта для осаждающих. Для русских из этого следовала необходимость смотреть в оба, быть еще бдительнее, чем раньше.

Однако до полуночи ровным счетом ничего не происходило. На востоке, по ту сторону ворот улицы Большой, абсолютно тихо. В чаще леса, вершины которого вдали на горизонте сливаются с обложившими небо низкими тучами, – ни огонька.

В лагере за Ангарой царила суета: бросалось в глаза частое мелькание факелов.

За версту вверх и вниз по течению от того места, где земляной вал доходит до самой воды, слышался глухой ропот: он говорил о том, что враги начеку, ждут какого-то сигнала.

Прошел еще час. Ничего нового.

На колокольне иркутского собора вот-вот прозвонят два часа ночи, а в стане осаждающих все еще тихо, ни одного движения, говорящего о враждебных намерениях.

Великий князь и его офицеры ломали головы, уж не ошиблись ли они, поверив в задуманную бухарцами попытку захватить город врасплох. Ведь эта ночь проходила куда спокойнее предыдущих. Тогда в направлении аванпостов вспыхивали перестрелки, снаряды пролетали со свистом, а на этот раз ничего…

Итак, великий князь, генерал Воронцов и их адъютанты ждали, готовые отдавать приказы, каких потребуют обстоятельства.

Как мы знаем, Иван Огаров занимал комнату во дворце. Это были довольно просторные покои на первом этаже с окнами, выходящими на боковую террасу. Достаточно было пройти всего несколько шагов по этой террасе, чтобы увидеть Ангару внизу, у своих ног.

Полная темнота царила в покоях Огарова.

Сам он стоял у окна и ждал, когда наступит время действовать. Само собой разумеется, что сигнал мог исходить только от него. Когда большинство защитников Иркутска бросятся туда, где неприятель открыто пойдет в атаку, он даст ожидаемый сигнал, выйдет из дворца и отправится исполнять свое дело.

А пока он ждал, затаившись в потемках, словно хищник, готовый броситься на добычу.

Но когда до двух часов оставалось всего несколько минут, великий князь приказал, чтобы к нему привели Михаила Строгова – Ивана Огарова он знал только под этим именем. Адъютант подошел кдверям его комнаты, но там было заперто. Он стал звать…

Огаров, неподвижно застывший у окна и невидимый в потемках, предпочел не отзываться.

Таким образом, великому князю доложили, что царского посланца в настоящее время во дворце нет.

Пробило два часа. Настало время развязать диверсию, о которой он договорился с бухарцами, чтобы создать условия для штурма.

Иван Огаров распахнул окно своей комнаты, а сам занял позицию в северном углу боковой террасы.

Прямо под ним в темноте несла свои воды Ангара, она ворчала и билась о выступы свай.

Иван Огаров достал из кармана запал, поджег его, потом поднес огонь к небольшому пучку пакли, пропитанной пороховой мукой, и бросил его в реку…

Это по его приказу потоки нефти были направлены в русло Ангары так, что слой горючей жидкости покрыл всю ее поверхность!

Источники нефти находились на правом берегу выше по течению, там имелись нефтяные разработки. Иван Огаров решил использовать это чудовищное средство, чтобы подпалить Иркутск. Он захватил гигантские резервуары с горючей жидкостью. Достаточно было проломить стенку, чтобы нефть широкими потоками хлынула в Ангару.