Жизнь ненужного человека - страница 39
- Мно-ого! Да ведь это какие гости? Никогда никто гривенника в руку не сунет. Даже в Новый год и то два рубля тридцать копеек собрала я на чай с них...
- Небогатые, значит? - спрашивал Евсей.
- Ну, какое богатство? Ни у кого галош крепких нету...
- Кто же они, служащие?
- Разные. Иной в газете пишет, другой просто студент, - ах, какой один хорошенький есть! Чернобровый, кудрявый, с усиками, зубы белые, ровные, весёлый-развесёлый. Недавно приехал из Сибири, всё про охоту рассказывает...
Евсей взглянул на Лизу и опустил голову; хотелось сказать ей:
"Перестаньте!.."
Но вместо этого он тихо спросил:
- Сослан был?
- Кто его знает! Мои господа тоже были ссыльные.
- Кого теперь не ссылают! - воскликнула кухарка. - Жила я у Попова, инженера; богатый человек, свой дом имел, лошадей, жениться собирался, вдруг пришли ночью жандармы - цап!.. И заслали его в Сибирь...
- Я господ своих не осуждаю! - перебила её Лиза. - Нисколько. Они хорошие люди, не ругаются, не жадные... И всё они знают, обо всём говорят...
Евсей беспомощно посмотрел на румяное лицо Маши и подумал:
"Молчала бы, дура..."
- И у нас господа тоже всё понимают! - заявила Маша с гордостью.
- Когда случилось это - бунт в Петербурге, - оживлённо начала Лиза, так у нас все ночи напролёт говорили...
- Ведь и наши были у вас! - снова заметила кормилица.
- Были, были! Много народу было! И говорили они, и писали жалобы, а один даже заплакал, ей-богу!
- Заплачешь! - сказала кухарка, вздыхая.
- Схватил себя за голову и рыдает - несчастная, говорит, Россия! Воды ему давали. Даже мне жалко его, тоже заплакала...
Маша испуганно оглянулась.
- Господи, - как вспомню я сестрицу...
Встала и ушла в комнату кухарки. Женщины сочувственно посмотрели вслед ей, а Климков облегчённо вздохнул и против своего желания спросил Лизу, скучно и с натугой:
- Кому же они жалобы писали?
- Уж не знаю! - ответила Лиза.
- А Марья плакать пошла! - заметила кухарка.
Дверь отворилась, и, покашливая, вошёл брат кухарки.
- Холодновато! - сказал он, снимая с шеи красный шарф.
- А вот, выпей скорее...
- Следует! Здравствуй и поздравляю.
Тонкий, он двигался свободно, не торопясь, а в голосе у него звучало что-то важное, не сливавшееся с его светлой бородкой и острым черепом. Лицо у него было маленькое, худое, скромное, глаза большие, карие.
"Революционер!" - напомнил себе Евсей, молча пожимая руку столяра. И заявил: - Мне пора идти...
- Куда? - вскричала кухарка, схватив его за руку. - Ты, купец, не ломай компании...
Зимин взглянул на Евсея и задумчиво сказал:
- Вчера у нас на фабрике ещё заказ взяли. Гостиную, кабинет, спальню. Всё - военные заказывают. Наворовали денег и хотят жить в новом стиле...
"Ну, вот! - с досадой воскликнул мысленно Евсей. - Сразу начал, - ах, господи!"
Не представляя, к чему поведёт его вопрос, он спросил столяра:
- А у вас на фабрике революционеры есть?
Точно уколотый, Зимин быстро повернулся к нему и посмотрел в глаза. Кухарка нахмурилась и сказала негромко и недовольно:
- Говорят, они везде теперь есть...
- От ума это или от глупости? - спросила Лиза.
Не выдержав тяжёлый и пытливый взгляд столяра, Климков медленно опустил голову. Вежливо, но строго Зимин осведомился:
- Вас почему это интересует?
- Я - без интереса! - вяло ответил Евсей.
- Зачем же вы спрашиваете?
- Так! - сказал Евсей, а через несколько секунд прибавил: - Из вежливости...
Столяр улыбнулся.
Евсею казалось, что три пары глаз смотрят на него подозрительно и сурово'. Было неловко, и что-то горькое щипало в горле. Вышла Маша, виновато улыбаясь, оглянула всех, и улыбка исчезла с её лица.
- Что это вы?
"Это - от вина!" - мелькнуло в голове Евсея. Он встал на ноги, покачнулся и заговорил:
- Я спросил потому, что давно хотел сказать вашей сестре про вас...
Зимин тоже встал, лицо его сморщилось, пожелтело, он спокойно спросил:
- Что - сказать- про меня?
До слуха Евсея дошёл тихий шёпот Маши:
- Из-за чего они?
- Я знаю, - говорил Евсей, и ему казалось, что он поднялся с пола на воздух, качается в нём, лёгкий, как перо, и всё видит, всё замечает с удивительной ясностью, - что за вами следит агент охранного отделения...
Кухарка покачнулась на стуле, изумлённо и испуганно воскликнув:
- Ма-атвей?..
- Позволь! - сказал Зимин, успокоительно проведя рукой перед её лицом.
Потом он решительно и строго приказал:
- Вот что, молодой человек, - вам надо идти домой! И мне. Одевайтесь...
Евсей улыбался. Он всё ещё чувствовал себя пустым и лёгким, это было приятно. Он плохо помнил, как ушёл, но не забыл, что все молчали и никто не сказал ему - прощай...
На улице Зимин толкал его плечом в плечо и говорил негромко, отчётливым голосом:
- Прошу вас к сестре моей больше не ходить...
- Разве я вас обидел? - спросил Евсей.
- Вы кто такой?
- Я торгую...
- А откуда вам известно, что следят за мной?
- Знакомый сказал...
- Шпион?
- Да...
- А вы тоже шпион?
- Нет, - сказал Евсей.
Но, взглянув в лицо Зимина, бледное и худое, вспомнил глуховатый спокойный звук его голоса и без усилия поправился:
- Тоже...
Несколько шагов молчали.
- Ну, идите! - сказал Зимин, вдруг останавливаясь. Голос его прозвучал негромко, он странно потряс головой.
- Ступайте...
Евсей прислонился спиной к забору и смотрел на столяра, мигая глазами. Зимин тоже рассматривал его, покачивая правую руку.
- Ведь вот, - недоумённо сказал Евсей, - вам сказал правду, что за вами следят...
- Ну?
- А вы сердитесь...
Столяр наклонился к нему и облил Климкова волною шипящих слов.
