Сорочинская ярмарка, Ночь перед рождеством, Майска - страница 76

2. И. М. Каманин. «Научные и литературные произведения Н. В. Гоголя по истории Малороссии» — «Памяти Гоголя. Научно-литературный сборник, изданный Историческим обществом Нестора-летописца под ред. Н. П. Дашкевича». Киев, 1902, отд. II, стр. 75—132.

3. Г. И. Чудаков. «Отношение творчества Н. В. Гоголя к западно-европейским литературам». Киев, 1908 (ч. II, гл. 2 «Малорусские повести из простонародной жизни», стр. 88–89).

4. В. А. Розов. «Традиционные типы малорусского театра XVII–XVIII вв. и юношеские повести Н. В. Гоголя» — «Памяти Н. В. Гоголя. Сборник речей и статей». Киев, 1911, стр. 99—169.

НОЧЬ ПЕРЕД РОЖДЕСТВОМ

I.

Рукопись «Ночи перед Рождеством» находится в составе гоголевской тетради ЛБ18 по нашему шифру (№ 3231 по инвентарю Публичной библиотеки Союза ССР им. В. И. Ленина; по обозначению Тихонравова — РА2). Тетрадь эта заключает в себе также рукописные тексты «Портрета», «Невского проспекта», «Записок сумасшедшего» и ряда статей, вошедших в «Арабески». «Ночь перед Рождеством» занимает здесь листы 87—131 (основная часть текста) и 132–133 (позднейшие приписки). Положение в тетради не дает данных для датировки повести, и предельной датой работы над «Ночью перед Рождеством» остается дата цензурного разрешения второй части «Вечеров», то есть 31 января 1832 г.; очевидно, к концу 1831 г. или даже началу 1832 относятся позднейшие приписки (на лл. 132–133). Основной текст повести может относиться и к более раннему времени: Тихонравов по данным почерка допускал даже, что он относится к 1830 году (Соч., 10 изд., I, стр. 542). Необходимо согласиться с заключением Тихонравова, что «повесть была вписана автором в эту записную книгу ранее всех предшествующих ей набросков», а также, что «повесть прямо вписана была в книгу, а не переписана в нее с чернового оригинала»: на это указывают первичные поправки текста, а также ряд замен на ходу письма (там же, стр. 550–551). В первичной стадии работы больших изменений не делалось. Один только небольшой эпизод (о забавах парубков и девушек) перенесен в другое место: первоначально об этих забавах рассказывалось после сцены в хате Оксаны.

Значительно более перерабатывалась вторая часть повести (от приезда Вакулы в Петербург). Переделке в позднейших приписках на лл. 132–133 подверглась сцена приема запорожцев во дворце; причем пространная жалоба запорожцев («Помилуй, мамо» и т. д.), а также разговор Екатерины с Фонвизиным — переписаны в этих приписках впервые. [Непосредственно перед текстом повести набросан столбцом следующий список отдельных слов: [кобеняк], черевики, кожух, кобеняк, видлога, гаман, [мешки], паляница, скрыня, швець, намитка, шибеник. Это — выписки (сделанные, быть может, по памяти) из «Ночи перед Рождеством» для «Словарика» ко второй книжке «Вечеров», в который они все вошли.]

В наборный экземпляр попали некоторые случайные чтения, объясняемые, вероятно, рассеянностью переписчика. Так, например, в словах «картина намалеванная на стене церковной» Гоголь зачеркнул только последнее слово и тут же написал новый вариант «на церковной стене». Получилось: «на стене церковной стене»; в печатном тексте: «на стене церковной». Подобный же случай в фразе «Пономарь сделал себе нанковые на лето нанковые шаровары», в печати «нанковые на лето шаровары». Считаем оба эти чтения случайными и берем в текст последний рукописный вариант.

В первоначальной характеристике Фонвизина было сказано: «устремив глаза на стоявшего подалее от других средних лет человека, с полным, но несколько бледным лицом» и т. д. Слова «средних лет человека» были, очевидно, пропущены при переписке, нет их и в изданиях 1832 и 1836 гг. В издании 1842 г. Прокопович добавил «господина», и эту добавку удержали и последующие редакторы; очевидно, нужно в этом, как и в предыдущих случаях, вернуться к чтению рукописи.

Несколько сложнее следующие случаи искажения текста:

1) В эпизоде прибытия Вакулы в Петербург в рукописи было сначала: «когда малейший стук копыт коня отзывается громом и отдается по несколько раз». Затем всё эго место было переделано так: «Звук колеса, копыт коня отдается с четырех сторон». Затем это место вновь переделано, но в печати появилось с искажениями в обоих изданиях:

в ВД1: копыт коня, звук колеса отзываются громом и отдаются с четырех сторон

в ВД2: копыт коня, звук колеса отзываюлись громом и отдавались с четырех сторон.

Начертание «отзываюлись» указывает на то, что переделка из настоящего времени в прошедшее сделана уже в корректуре второго издания. Прокопович исправил всю фразу («стук конских копыт и колес отзывался» и т. д.) и это же чтение удержал Тихонравов. Мы вводим конъектуру: «стук копыт коня».

2) В конце повести переписчиком, очевидно, была пропущена приписка на полях: «Кузнец утонул, вот тебе на!» и т. д. Пропуск этот был замечен Гоголем и восстановлен, но в несколько другом месте (выше, после реплики бабы в казацкой свитке: сначала она была после первой реплики ткачихи). Из нового варианта выпали слова «и разинул рот, чтобы не проронить ни слова»; тем самым отпал и эффект плевка в разинутый рот; появилось: «плюнула в небритую бороду».

Как видно уже из этих примеров, при просмотре копии, а может быть и корректуры, Гоголем были внесены новые исправления. Есть они и в других местах. Поэтому мы не сочли возможным возвращаться к рукописи в ряде случаев, где с равными основаниями можно заподозрить ошибку переписчика и новую поправку Гоголя. Считаем, что пропущены переписчиком, а не исключены Гоголем в рассказе Тымиша Коростявого слова: «подоивши коров, она пришла к нему» — слова, необходимые по смыслу контекста; слова эти мы вводим в основной текст; восстанавливаем по рукописи «послышался стук и голос дюжего головы» — в печатных текстах явный пропуск «послышался голос дюжего головы». Дальнейшие искажения текста связаны были с вмешательством цензуры, которое может быть установлено из сличения рукописи с печатным текстом. Одна из таких купюр — шутки Вакулы, крестящего чорта — была восстановлена еще Тихонравовым. На том же основании мы вводим в основной текст слова «не выпуская хвоста». Н. С. Тихонравов указал на возможность еще одного цензурного вмешательства — в тексте жалобы запорожцев Екатерине. Не считая возможным возвращаться к рукописной редакции всей этой реплики, мы берем по рукописи фразу: «Помилуй, мамо! зачем губишь верный народ? чем прогневили?» (считая печатный вариант цензурным искажением).