Пермский сборник… - страница 3
В какой мере мы можем выполнить нашу задачу, публика увидит из предлагаемой вниманию ее первой книжки «Сборника».
Может быть, некоторые читатели будут недовольны, встретивши в ней много сырых материалов. На это скажем следующее: мы не отказываемся помещать в «Сборнике» обработанные статьи; но не всегда можем их дать; притом они, будучи роскошью нашего провинциального издания, не составляют прямом его цели.
Во всяком случае, изъявляем надежду услышать искренние замечания о недостатках первой книжки и обещаем по возможности устранить их в следующих.
И более ничего: ни о знаменах, ни о партиях, ни о собственном благородство, ни даже о недобросовестности журналистов! Правда, что «Пермский сборник», как издание очень дельное, вовсе и не нуждался в подобных выходках…
Программа «Пермского сборника» такова, что он мог бы сделаться журналом, если бы обстоятельства (состоящие, между прочим, в его успехе между читателями) благоприятствовали этому. В нем четыре отдела: 1) исторический, в котором предположено помещать статьи о различных национальностях, вошедших в состав пермского населения, об отдельных событиях, отозвавшихся чем-либо на состоянии края, об истории отдельных местностей края, биографии замечательных личностей, исторические очерки местной администрации и общественных учреждений, археологические заметки о тамошних памятниках древности; 2) этнографический – описание образа жизни народа, обычаев, поверий, сборники песен, сказок и пр.; 3) статистический – описания разных местностей, вод и лесов, статьи о естественных произведениях края, о состоянии сельского хозяйства в Пермской губернии, о торговле и промышленности и пр.; 4) смесь и приложения – путевые заметки, характеристики разных сторон жизни края, хроника местных современных событий, исторические акты разного рода, библиография сочинений о Пермской губернии, объявления. В заключение программы прибавлено, что «желающим помещать свои статьи в «Пермском сборнике» редакция его предлагает приличное вознаграждение». Это уж значит, что «Сборник» составился не по случайному вдохновению дилетантов, а задуман серьезно.
И при всем том нельзя поручиться за большой успех «Сборника» собственно в Пермской губернии. Но в нем есть несколько статей, имеющих интерес не только для пермяка, но для всякого образованного читателя, и это может помочь его успеху. Таковы две статьи, относящиеся ко времени пугачевского бунта: одна – «О мерах предосторожности, какие принимаемы были пермскими заводами во время пугачевского бупта» г. Планера; другая – «Пугачевский бунт в Шадринском уезде и его окрестностях». Последняя статья дополняет многими любопытными документами статью г. Плотникова о том же предмете («Далматовский монастырь в пугачевщину»), помещенную в «Чтениях Московского общества истории». Вообще обе статьи «Пермского сборника» имеют важное значение для каждого, кто интересуется новою русскою историею, потому что они составлены по материалам, доселе никому не бывшим известными и сохранившимся в туземных архивах. Редакция обещает еще несколько статей и материалов об этом загадочном для ученых событии русской истории, и нельзя не пожелать, чтоб это обещание было поскорее выполнено. Чтобы показать, как редакция «Сборника» смотрит на историю пугачевщины, приведем заметку от редакции, помещенную пред статьей) г. Планера (стр. 46):
...Пугачевский бунт не был явлением одной только местности – Яика; напротив, он охватил весь восток европейской России; повсюду поднялся народ против тогдашней власти и, между прочим, это волнение обнаруживалось более или менее в каждой местности и Пермского края. Выло бы, конечно, односторонне и крайне поверхностно объяснять причину этого явления тем, что вот-де некто злодей Емелька Пугачев назвал себя императором Петром III, а простой народ вдался в обман и восстал против законной власти; утверждать так значило бы отрицать всякий человеческий смысл у волновавшегося миллионного народонаселения. Между тем при обнародованном запасе материалов об этом предмете трудно еще дать положительный ответ на то, из каких дурных соков народного быта скопился этот недуг, как видно, зачавшийся в общественном теле задолго до 1773 года, выступавший наружу и прежде этого времени, да и после, только с переменою своего названия и в неодинаковых размерах. Наука вполне объяснит это явление, конечно, только тогда, когда в обладании ее будут находиться все примыкавшие к нему частные события. Редакция «Пермского сборника» располагает достаточным количеством статей, относящихся по своему содержанию – как ко времени пугачевского бунта, так и к происходившим в другие времена волнениям в народонаселении той или другой местности в Пермском крае. Эти статьи составлены на основании данных, большею частию доселе неизданных, и если иногда в них проскользнет недостаток современности взгляда на события и искусства группировки их, то, без сомнения, статьи эти имеют по крайней мере всю цену материала для специалистов-историков.
Кроме этих двух статей, общий интерес имеет также статья г. Крупенина: «Краткий исторический очерк заселения и цивилизации Пермского края». Очерк этот, впрочем, слишком уж краток и, несмотря на множество ученых примечаний, дает довольно мало: укажем только на то, что развитие просвещения в Пермском крае с начала прошлого столетия – изложено на трех страницах!
В статье г. Крупенина заметили мы еще до некоторой степени местно-патриотическое направление, впадающее в идиллию. По его словам, во всем крае господствует благосостояние и довольство, все население смышленое переимчивое, готовое сочувствовать всякой реформе к лучшему, нравственность прекрасная… Мы не смеем ничего говорить против этого; но – воля ваша – такое повальное восхваление целого края всегда бывает подозрительно: или это общее место, или прямо – ошибочный взгляд. Отчасти то же настроение нашли мы в статье г. Теплоухова: «Краткое описание лесохозяйства в пермском майорате графов Строгановых», и особенно в «Очерке юго-западной половины Шадринского уезда» священника Тихона Успенского. Статья г. Теплоухова, впрочем, содержит в себе очень много любопытных данных и основательных замечаний о крестьянском населении в тех местах и о способах предотвращения лесных преступлений. Он рассказывает, между прочим, что в имении графов Строгановых введена теперь система легких оштрафоваиий. Открытые лесным смотрителем виновные записываются в судную тетрадь, с подробным обозначением всех обстоятельств проступка и свойств преступника. Суд назначается в неопределенные сроки, по мере накопления дел; он состоит из окружного лесничего и сельского приказчика. Лесные смотрители и сторожевые должны на этом суде уличить виновного, и тогда назначается ему штраф: лесничий, как техник, определяет важность проступка, а приказчик принимает в соображение личность подсудимого. Затем в нескольких словах весь суд и решение записывается в судную тетрадь. Штрафы вообще бывают легкие, но крестьяне, по свидетельству г. Теплоухова, боятся не столько самых наказаний, сколько заиисыванья в книгу, которую они называют черною. Рассказав все это, г. Теплоухов делает еще следующие замечания (стр. 63–64):
