Том 17. Пошехонская старина - страница 210
Третья рукопись (№ 238), датируемая, как и переработка второй рукописи, августом — сентябрем 1886 года, охватывает материал Введения и главы I хроники. Заглавие этой рукописи: «Старина». Название главы I: «Детство и воспитательная обстановка».
Четвертая рукопись (№ 239), датируемая августом 1887 года, — черновая рукопись Введения и глав I–III «Пошехонской старины», предшествующая наборной.
Пятая рукопись (№ 240) — наборная, рукой Е. А. Салтыковой, с дополнениями, поправками и подписью автора.
Получив от Салтыкова рукопись, редактор «Вестника Европы» M. M. Стасюлевич высказал в письме к автору сомнения в цензурной приемлемости подзаголовка произведения. На это Салтыков отвечал в письме от 8. IX. 87: «Если Вы полагаете, что из-за слов (в заглавии) «Пошехонского дворянина» могут вырезать всю статью, то, сделайте милость, выбросьте их…» На другой день, 9. IX. 87, Салтыков послал вдогонку еще письмо к Стасюлевичу, в котором спрашивал: «Не лучше ли в заглавии вместо слова «Житие» написать: «Жизнь и приключения». Как бы цензура к «Житию» не придралась».
Цензурный характер обоих произведенных изменений очевиден. В наст. изд., как и в Изд. 1933–1941, название произведения приводится по тексту наборной рукописи: «Пошехонская старина. Житие Никанора Затрапезного, пошехонского дворянина».
Кроме того, из наборной рукописи вводится текст на стр. 99, строка 35 св.: «Вот при Павле Петровиче… и дело с концом».
Салтыков начинает «хронику» с представления читателю «я» повествователя — Никанора Затрапезного и с определения его социального положения «пошехонского дворянина». Этимология фамилии — «затрапезный» (обычный, будничный) и эпитет — «пошехонский» (захудалый, провинциальный) указывают, что предметом изображения в «житии» будут среда и быт рядового поместного дворянства, а не его верхних слоев. Вместе с тем фамилия рассказчика не выдумана. Ее носил ярославский купеческий род фабрикантов-текстильщиков XVIII века (давший название дешевой ткани — затрапез), находившийся в свойстве с московским купеческим родом Забелиных, из которого происходила мать Салтыкова.
Характеристика предков Никанора Затрапезного в обобщенном форме соответствует истории предков писателя. Однако в «хронике» не нашли отражения пышные генеалогические легенды, возводившие род Салтыковых к XIII веку и устанавливавшие родство ветви с царствовавшей династией Романовых. Обобщается содержание достоверных генеалогических фактов, относящихся к XVI–XVII векам, когда Салтыковы получили земли в Тверской губернии. Первое упоминаемое в «житии» имя «гвардии сержанта» Порфирия Затрапезного, одного из «взысканных фортуной», соответствует, в биографии писателя, его деду, Василию Богдановичу (1727–1780). Поручиком лейб-гвардии Семеновского полка, он принял участие в дворцовом перевороте 1762 года, возведшем на престол Екатерину II. Это и было его «фортуной». Он был возведен в чин капитана и щедро награжден новой императрицей. Второе упоминаемое имя — Василия Порфировича Затрапезного — соответствует отцу писателя Евграфу Васильевичу (1776–1851). В наследство ему, после выдела шести сестер, досталось немногим больше 300 «душ» (эта цифра несколько раз называется в «Пошехонской старине»). Оказавшись перед угрозой разорения, Евграф Васильевич поправил свои дела именно тем способом, о котором рассказано в «Пошехонской старине». В возрасте 40 лет (и эта цифра в точности перешла на страницы произведения) он женился на пятнадцатилетней Ольге Забелиной (в «хронике» Анна Глухова), дочери Михаила Петровича Забелина, богатого московского купца, сделавшего в 1812 году пожертвование на армию и получившего за это потомственное дворянство.
Незаурядная личность матери писателя (О. М. Салтыковой, 1801–1874) послужила натурой для ряда художественных ее «портретов» в сочинениях Салтыкова. В «Пошехонской старине» — это образ Анны Павловны Затрапезной, принадлежащий, вместе с образом Арины Петровны в «Господах Головлевых», к вершинам салтыковского творчества.
Описания внешней обстановки детства Никанора Затрапезного также автобиографичны. Изменены лишь некоторые имена и названия. Село Спас-на-Углу, или Спас-Угол, главная усадьба салтыковской вотчины, в которой родился и провел свои детские годы будущий писатель, именуется в «Пошехонской старине» селом Малиновец (название взято от небольшой деревни вблизи села Спас-Угол). По тогдашнему районированию село находилось в углу Калязинского уезда Тверской губернии, где сходились границы еще двух губерний — Московской и Владимирской. Этим местоположением объясняется как название села, так и то, что жителей его называли, как сказано в «хронике», «заугольниками». Другая тверская усадьба Салтыковых, Ермолино (невдалеке от села Спас-Угол), названа Бубновым. Протекающие вблизи села Спас-Угол речки Нерль и Вьюлка именуются Перла и Юла. В полном соответствии с реальной действительностью описано расположение спасской усадьбы и помещичий дом. Дом сгорел в 1919 году, но сохранилась его фотография и описание, сделанное (правда, позднее салтыковских времен) местным священником Ф. Ушаковым.
В главе «Мое рождение…» Салтыков в точности сохранил для своего героя обстоятельства собственного появления на свет, известные ему по семейным рассказам. Отдельные факты и детали совпадают здесь и со сведениями метрической записи (см. в наст. томе раздел Автобиографии и примеч. к нему). Под собственным своим именем выведена бабка-повитуха Ульяна Ивановна, обслуживавшая своей специальностью все помещичьи семьи Калязинского уезда. Но восприемник (крестный) Салтыкова — угличский мещанин-богомол Дмитрий Михайлович Курбатов переименован в московского мещанина Дмитрия Никоныча Бархатова. Сообщая в письме от 3 сентября 1855 года старшему сыну Дмитрию о намерениях Салтыкова записаться в ополчение, чтобы освободиться из плена вятской ссылки, мать Ольга Михайловна писала: «Может быть, предречение отца крестного сбудется над ним, который по совершении крещения сказал, что он <Салтыков> будет воин». В этой связи уясняется, возможно, причина выбора имени для повествователя. Hиканор означает по-гречески «видящий победу».
