Стихотворения и проза - страница 128

Надежда Дмитріевна. Скажите, пожалуйста!.. Кажется, я строго приказывала тебe не трогать картинъ!

Степанъ. Но вeдь паутина, сударыня…

Надежда Дмитріевна. Ты долженъ сникать ихъ, когда я тебe прикажу. Можетъ быть, мнe нравится паутина!.. Развe ты можешь знать мои мысли, или указывать мнe, что надо и что не надоe Смотри, чтобъ впередъ этого не было… ступай.

Степанъ. Слушаю, сударыня.

Гардeевъ. (Про себя.) Вотъ тебe урокъ, болванъ, не смeй стирать пыль.

Надежда Дмитріевна… Что вы говоритеe

Гардeевъ. Я… ничего… Отлично идетъ у тебя хозяйство.

Надежда Дмитріевна. (Настe.) Подойди. (Настя подходитъ.) Ты съ нeкоторыхъ поръ часто бeгаешь со двора.

Настя. Сестра пріeхала изъ Москвы, сударыня.

Надежда Дмитріевна. Сколько ей лeтъe

Настя. Двадцать девять-съ.

Надежда Дмитріевна. А тебee

Настя. Двадцать два-съ.

Надежда Дмитріевна. Вамъ-бы лучше жениться!

Гардeевъ. Какъe на сестрe-то женитьсяe

Надежда Дмитріевна. Чeмъ она занимается — эта сестраe (Настя молчитъ, потупившись.) Ты лучше скажи всю правду… Я не люблю, когда меня обманываютъ… а не то — можешь идти, куда хочешь.

Настя. Сударыня, я, право…

Надежда Дмитріевна. Вздоръ, вздоръ… говори, чeмъ занимаетсяe

Настя. (Сконфуженно.) Онъ полотеръ, сударыня.

Надежда Дмитріевна. Я такъ и знала.

Гардeевъ. (Про себя.) Какая удивительная проницательность!.. Отлично, отлично идетъ хозяйство!

Надежда Дмитріевна. И зачeмъ это ты вeчно надeваешь это розовое платьеe

Настя. Мнe сказали, сударыня, что такъ какъ я бeлокурая…

Надежда Дмитріевна. Ахъ, какъ глупа! — туда-же франтитъ. Розовый цвeтъ не идетъ къ блондинкамъ.

Гардeевъ. (Удивленно.) Какъ!

Надежда Дмитріевна. При томъ-же, дочь моя въ розовомъ. Ступай и надeнь сейчасъ голубое, которое я тебe подарила на прошлой недeлe.

Настя. Оно, сударыня…

Надежда Дмитріевна. Безъ объясненій! Я сказала ясно!

Настя. Слушаю, сударыня.

Уходитъ.

ЯВЛЕНІЕ 5.

ГАРДeЕВЪ и НАДЕЖДА ДМИТРІЕВНА.

Гардeевъ. Необычайно! Великолeпно! Ты мнe напоминаешь покойнаго Каратыгина. Мнe иногда кажется, что я женатъ на Римскомъ Императорe!

Надежда Дмитріевна. Смeйся, сколько угодно; а съ этими людьми иначе нельзя. (Смотритъ на часы.) Двeнадцать.

Гардeевъ. Я тебe говорю, что твои часы бeгутъ впередъ.

Надежда Дмитріевна. Какъ-бы не пріeхалъ Евгеній Борисовичъ; онъ спрашивалъ меня, буду-ли я дома нынче утромъ… а я еще въ блузe. Пойти, одeться. Если онъ пріeдетъ, прими его.

Гардeевъ. Хорошо.

Надежда Дмитріевна уходитъ.

ЯВЛЕНІЕ 6.

ГАРДeЕВЪ одинъ, потомъ ЗАЛeСОВЪ и БЕРЕСТОВЪ.

Гардeевъ. Не могу не удивляться административнымъ способностямъ моей жены… жаль только, что прислуга у насъ часто мeняется.

Степанъ. (Докладывая.) Евгеній Борисовичъ и съ ними еще какой-то господинъ-съ.

Гардeевъ. Какой господинъe

Степанъ. Не могу знать-съ. Они еще никогда не были… старенькій такой-съ.

Гардeевъ. Проси… Кто-бы это былъe.. А я думалъ, что онъ пріeхалъ дeлать предложеніе.

Залeсовъ. (Входитъ съ Берестовымъ. У Берестова половина лица закрыта кашне.) Позвольте мнe, Николай Петровичъ, познакомить васъ съ дядюшкой, Владиміромъ Александровичемъ, который только вчера вечеромъ пріeхалъ изъ за-границы. Я никакъ не ждалъ такого сюрприза; дядя ничего не писалъ мнe…

Гардeевъ. Ахъ, очень, очень радъ!… Милости просимъ.

Берестовъ. (Снимая кашне.) Извините, что я являюсь къ вамъ въ такомъ видe, я страдаю гриппомъ.

Гардeевъ. Не церемоньтесь, сдeлайте милость… Надeньте опять.

Берестовъ. Нeтъ, нeтъ… У васъ въ комнатe тепло… (Передаетъ кашне Залeсову, тотъ кладетъ его на кресло.) Боюсь ужасно здeшняго климата…

Гардeевъ. Да, ужъ климатъ у насъ, могу сказать… Но все таки поeздка за-границу, конечно, послужила вамъ въ пользуe

Берестовъ. О да!.. (Вынимаетъ изъ кармана бонбоньерку и глотаетъ бульдегомы.) Вотъ, питаюсь бульдегомами… мягчитъ… не прикажете-лиe

Гардeевъ. Покорнeйше благодарю. Какая прелестнeйшая у васъ бомбоньерка, старинная. Позвольте взглянуть. Я большой аматеръ до старинныхъ вещей. И что за восхитительная головка нарисована на нейe

Берестовъ. Это моя-съ.

Залeсовъ. Это дядюшка, когда ему было 28 лeтъ..

Берестовъ. Портретъ этотъ писанъ былъ по заказу моего отца и достался мнe въ наслeдство… вeдь это собственно должна-бы быть табакерка… да-съ! какъ мы мeняемся-то, аe Подите-ка, узнайте меня въ этомъ юношe.

Гардeевъ. Признаюсь.

Залeсовъ. Да вeдь вамъ 65 лeтъ, дядюшка!

Берестовъ. Я тогда носилъ усики… меня называли: le beau Вольдемаръ.

Гардeевъ. Ха, ха, ха! И вы одерживали побeды!

Берестовъ. (Оглядываясь:) Супруги вашей тутъ нeтъe

Гардeевъ. Нeтъ.

Берестовъ. (Конфиденціально.) Эта драма, которую я люблю разсказывать… молодая дeвушка, 15-ти лeтъ, Стройная, воздушная… (Вздыхаетъ.) Я любилъ ее.

Залeсовъ. Ну, заладилъ теперь.

Гардeевъ. И она тоже съ своей стороныe..

Берестовъ. О! — самой пламенной; самой страстной любовью. Я просилъ руки ея. Я былъ тогда бeдный офицеръ, и только что началъ службу… Отецъ ея меня выгналъ.

Гардeевъ. Ахъ, чортъ возьми!

Берестовъ. То есть, учтивымъ образомъ попросилъ больше не посeщать его. Я былъ въ отчаяніи. Она назначила мнe послeднее свиданіе чрезъ стараго камердинера своего отца… одного изъ тeхъ вeрныхъ, преданныхъ слугъ, которые за 25 рублей готовы надуть своего барина; Но, къ несчастію, насъ предали… Вдругъ я услышалъ на лeстницe голосъ отца… "Я погибла"! — вскричала молодая дeвушка. "Я тоже", — произнесъ вeрный слуга. Оставалось только одно… два этажа… Я не поколебался. Вольдемаръ никогда не колебался!.. Едва я успeлъ выскочить, какъ въ меня выстрeлили изъ ружья.