Том 2. Сцены и комедии 1843-1852 - страница 45
Ольга. Нет, Василий Семеныч, я с вами лукавить не стану… Вы не могли… выдумать такую… Клеветать на мертвых — нет, это слишком страшно… (Отворачивается.) Нет, я вам верю…
Кузовкин (слабым голосом). Вы мне верите…
Ольга. Да… (Взглянув на него и содрогаясь.) Но это ужасно, это ужасно!.. (Быстро отходит в сторону.)
Кузовкин (протягивая ей вслед руки). Ольга Петровна, не беспокойтесь… Я вас понимаю… Вам, с вашим образованием… а я, если б опять-таки не для вас, я бы сказал вам, что я такое… но я себя знаю хорошо… Помилуйте, или вы думаете, что я не чувствую всего… Ведь я вас люблю, как родную… Ведь, наконец, вы всё-таки… (Быстро поднимается.) Не бойтесь, не бойтесь, у меня это слово не сойдет с языка… Позабудьте весь наш разговор, а я уеду сегодня, сейчас… Ведь мне теперь уже нельзя здесь оставаться, никак нельзя… Что ж, я и там за вас (у него навертываются слезы)… и везде за вас и за вашего супруга… а я, конечно, сам виноват — лишился, можно сказать, последнего счастия… (Плачет.)
Ольга (в невыразимом волнении). Да что же это такое? Ведь он всё-таки мой отец… (Оборачивается и видя, что он, плачет.) Он плачет… не плачьте же, полноте… (Она подходит к нему.)
Кузовкин (протягивая ей руку). Прощайте, Ольга Петровна…
(Ольга тоже нерешительно протягивает ему руку — хочет принудить себя броситься ему на шею, но тотчас же с содроганьем отворачивается и убегает в кабинет. Кузовкин остается на том же месте.)
Кузовкин (хватаясь за сердце). Боже мой, господи боже мой, что со мною делается?
Голос Елецкого (за дверью). Ты заперлась, Оля!.. Оля!..
Кузовкин (приходит в себя). Кто это?.. Он… Да… Что бишь?..
Голос Елецкого. К нам г-н Тропачев приехал. Je vous l’annonce… Оля, отвечай же мне… Василий Семенович, тут вы, что ли?
Кузовкин. Точно так-с.
Голос Елецкого. А Ольга Петровна где?
Кузовкин. Изволили выйти-с.
Голос Елецкого. А! отоприте же мне.
(Кузовкин отпирает; входит Елецкий.)
Елецкий (оглядываясь, про себя). Всё это очень странно. (Кузовкину холодно и строго.) Вы уходите?
Кузовкин. Точно так-с.
Елецкий. А! Ну так чем же у вас разговор кончился?
Кузовкин. Разговор… разговора собственно не было-с, а я у Ольги Петровны милостивого прощенья попросил.
Елецкий. Ну, и она?
Кузовкин. Оне изволили сказать, что более не гневаются… а я вот теперь ехать собираюсь.
Елецкий. Ольга Петровна, следовательно, не переменила моего решенья?
Кузовкин. Никак нет-с.
Елецкий. Гм… Мне очень жаль… но вы понимаете сами, Василий Семеныч, что-о-о…
Кузовкин. Как же-с, Павел Николаич, совершенно с вами согласен. Еще милостиво поступить со мной изволили. Покорнейше вас благодарю.
Елецкий. Мне приятно видеть, что вы по крайней мере чувствуете свою вину. Итак — прощайте… Если что нужно будет, пожалуйста, не церемоньтесь… Я хотя и отдал старосте приказ — но вы можете во всякое время обратиться прямо ко мне…
Кузовкин. Покорно благодарю-с. (Кланяется.)
Елецкий. Прощайте, Василий Семеныч. А впрочем, погодите немного… Э-э-э-э… г-н Тропачев к нам приехал — так вот он сейчас сюда войдет… я бы желал, чтобы вы при нем то же самое повторили — вот то, что вы мне сегодня поутру сказали…
Кузовкин. Слушаю-с.
Елецкий. Хорошо. (К входящему Тропачеву.) Mais venez donc — venez donc!(Тропачев подходит, рисуясь по обыкновению.) Ну, что, кто выиграл?
Тропачев. Разумеется, я. А ваш бильярд удивительно хорош. Только представьте, г-н Иванов отказался играть со мной! говорит: у меня голова болит. Господин Иванов… и болит голова!! a? Et madame? Надеюсь, она здорова?
Елецкий. Слава богу, — она сейчас придет.
Тропачев (с любезной фамильярностью). А ведь послушайте, ваш приезд — ведь это совершенное счастье для нашего брата степняка — хе-хе — une bonne fortune…(Оглядывается и замечает Кузовкина.) А, боже мой, — и вы тут?
(Кузовкин молча кланяется.)
Елецкий (громко Тропачеву, указывая подбородком на Кузовкина). Да… он сегодня ужасно сконфужен — вы понимаете — после вчерашней глупости — с самого вот утра у нас у всех прощенья просит.
Тропачев. А! видно, вино не свой брат?.. Что скажете? То-то.
Кузовкин (не поднимая глаз). Виноват-с, совершенное безумие, можно сказать, нашло-с.
Тропачев. Ага! То-то же, ветровский помещик…(К Елецкому.) И ведь придет же мысль в голову… После этого, наконец, ничего нет удивительного в каком-нибудь сумасшедшем, который себя, — ну, я не знаю чем, — китайским императором считает… А иной, говорят, воображает, что у него в желудке солнце и луна, и всё, что хотите… Хе-хе. Так-то, так-то, ветровский помещик.
Елецкий (который желал бы переменить предмет разговора). Да… Так о чем бишь я хотел вас спросить, Флегонт Александрыч — когда же мы на охоту?
Тропачев. Когда хотите… Вы ведь видите… Я ведь вот без церемонии с вами… вчера был и сегодня вот опять приехал… Стало быть, и вы со мною так же должны… Постойте, я у Карпачова спрошу. Он это лучше знает. Он нам скажет, куда ехать. (Подходит к двери залы.) Карпачов! поди сюда, братец! (К Елецкому.) Он стреляет славно — а на бильярде я его обыгрываю. (Входит Карпачов.) Карпачов — вот Павел Николаич завтра на охоту желает ехать — так куда бы, а?
Карпачов. Поедемте в Колобердово, к Вохряку. Там теперь, должно быть, много тетеревов.
