Левый берег - страница 202
Две милицейских машины, рассекая легкий утренний туман мигалками, показались на трассе. Через несколько секунд почти одновременно заработали "АГС-сы" с двух сторон. Парни были опытные. Гранаты ложились кучно. Первая порция зафонтанировала прямо перед головной машиной. Та резко дала по тормозам, да так, что водитель задней не успел среагировать. Машина мягко вписалась в "корму" остановившегося переднего автомобиля. Казак с Изей с полминуты поработали, обложив два заглохших милицейских экипажа плотным гранатометным огнем. Как только обстрел прекратился, машины, резко развернувшись, понеслись в обратном направлении.
— Отлично, мальчики, — похвалил Ланевский. — Я вас почти люблю. Отдыхайте. Отбой.
— Ну че, теперь, надо думать, зашевелятся… — прокряхтел Акимыч, оттряхивая форменные штаны.
— Теперь-то наверняка, — подтвердил командир.
Прошло около часа, прежде чем рация вновь известила капитана о появлении на трассе милиции. На сей раз это была одна единственная машина, которая медленно катила к импровизированному блокпосту. Из окошка водительского сиденья была высунута рука, сжимавшая какую-то белую тряпку.
— Что-то новенькое, — Ланевский разглядывал приближающийся автомобиль в бинокль. — У нас тут никак парламентер…
— Может, ну его? — предложил Акимыч.
— Да нет, погоди… — поднял руку капитан. — Давай поговорим. Может, чего узнать удастся. А может, мозги им еще больше запудрим…
До машины оставалось метров двести. Командир с напарником встали посередине дороги. Акимыч направил автомат вперед, Ланевский же просто ждал. Не доехав двадцати метров, милицейский "жигуленок" остановился. Видимо, водитель посчитал, что попытка подъехать ближе будет воспринята как акт агрессии.
Из машины вышел крепкий упитанный милиционер с властным круглым лицом. Он захлопнул дверцу, намотал на ладонь белое полотенце, бросил его в салон через открытое окно и медленно двинулся вперед. Гость вел себя достаточно уверенно. Видно было, что этот мужчина был не из трусливых и привык повелевать.
Подойдя ближе, милиционер оторопело уставился на флаг над кабиной и несколько секунд рассматривал его.
— Я — подполковник Павленко. С кем имею честь? — словно бы нехотя переведя, наконец, взгляд на бойцов громко сказал мужчина на краинском языке.
— Командир Тридцать шестого отряда Кировогорской дружины "Краинского народного фронта", — как учили, по-русски ответил Ланевский. — Обойдемся без имен.
— Какого фронта? — открыл рот подполковник, но, сразу взяв себя в руки, официальным тоном изрек. — Кто вы такие и кого представляете?
— Кто мы такие — я Вам уже ответил, — твердо, но все же достаточно вежливо ответствовал командир. — Что же касается второго вопроса, то представляем мы краинский народ.
— Краинский народ представляет наша государственная власть, — повысил голос милиционер, начиная выходить из себя. — А вы кто такие?
— Послушай, подполковник, ты уже начинаешь мне надоедать, — с досадой проговорил капитан. — Хочешь узнать, кто мы такие — смотри новости. Там тебе расскажут. А я тебе могу сказать лишь то, что отныне здесь — государственная граница. Там, — он махнул рукой на восток, — начинается новое государство. И граница между нашими странами временно закрыта, вплоть до урегулирования всех юридических вопросов.
— Да вы чего здесь все, с ума сошли? — неожиданно проревел подполковник. — Опять на две части?! Да я вас в порошок сотру!
— Скукотища, — спокойно резюмировал Ланевский, надменно глядя на собеседника. — Можешь начинать пробовать стирать. Только учти — пленных брать не будем. Так что, если ты больше не имеешь ничего мне сказать, пошел вон…
Выражение лица подполковника красноречиво говорило о том, что к такому обращению он не привык. Сверкнув глазами, он резко развернулся и направился к автомобилю.
— Вот и поговорили… — с философским видом подытожил Акимыч.
23.08.2009. Краина, г. Кировогорск. пл. Кирова. 04:14
— Решайтесь, Федор Александрович…
Денис в упор смотрел на нервно прохаживающегося по кабинету депутата.
Круглов находился в весьма возбужденном состоянии духа, что было неудивительно с учетом обстоятельств. На нем был темный легкий костюм и белая не глаженая рубашка. Галстук депутат повязать то ли не захотел, то ли не успел. Полчаса назад Денис послал за ним хорунжего с еще одним казаком.
Сначала они "подобрали" на улице Щорса бледного и нервного "члена Краинского народного фронта и командира Кировогорской дружины" Котова, которому Денис приказал стоять там с двух часов ночи, пока его не заберет машина. Затем они направились в особняк депутата на Лелекивку и передали ему конверт с короткой запиской следующего содержания: "Федор Александрович. Памятуя наш апрельский разговор, прошу проследовать с этими людьми для его продолжения. С уважением, Денис".
Согласия Круглова не требовалось. Казаки получили приказ доставить депутата силой, если добровольно он ехать откажется. Но он не отказался. По рассказу Николаева, прочитал послание, молча оделся, успокоил жену и сел в автомобиль. В дороге не произнес ни слова…
— Ситуация ясна. Город в наших руках, и Вы прекрасно это понимаете. Милиция и армейские части разоружены, — напирал оперативник. — Сейчас или никогда. Либо Вы входите в состав Совета и формируете новую власть, либо я найду кого-нибудь посговорчивее и посмелее.
— Да пошли они все! — вдруг взорвался депутат непонятно в чей адрес. — Я Енаковичу еще в Северодонинске в две тысячи четвертом говорил: отделяться надо. А он все "сопли жевал". Президентом хотел стать. Мать-перемать…
