Проект «Повелитель» - страница 82
— А тебя за что выгнали? — Поинтересовался Косой.
— Да за то, что и его, — хитро улыбнулся Николаевич, посматривая на меня.
— Меня никто не выгонял, — вступил я.
— А кто любит мишкой бегать? А? Старика не обманешь. — Подмигнул дед.
— Как это ты увидел? — Удивился я, вглядываясь в деда. Ничего особенного. Человек как человек.
— Потому как сам такой. Грешен. Не мог себе в удовольствии отказать, мишкой по деревьям полазить. Да и зверьё тебя в лесу уважает… Только грех это, вот с деревни и погнали..
— Странная у вас деревня, — сказал Хаймович, почесывая небритый подбородок.
* * *
Друзья рысцой преодолели метров триста, затем перешли на шаг.
— Ты думаешь о том же, о чем и я? — Спросил Лис.
— Да. Слишком легко он сдался. Либо старика там нет, либо ключи не те, либо там засада.
В любом случае он нас обманул и проверить нельзя никак, — Руслан вздохнул.
— Давай в какую-нибудь хату свернем да заночуем. Не нравится мне все это…
В темноте что-то шуршало и пищало. Разнообразные звуки раздавались то тут, то там.
Город жил своей ночной жизнью и на охоту вышли те, кто днем спит.
Раздался душераздирающий визг и резко оборвался. Николай вздрогнул.
— Ты слышал?
— Не глухой. Но до утра ждать нельзя. Джокер тоже так подумает, что пойдем утром.
И если засады нет сейчас, то утром она будет обязательно.
— Утро, утром, но если сейчас наткнемся на какую-нибудь тварь. Съест она нас запросто.
Не видно же не зги?
— Ты что боишься, с таким то ножиком? — Спросил Рус указывая на длинный тесак.
— Ага! Тебе тоже понравился? Блестит как зеркало. Наш Гриня такие ковать не умеет.
— Да неудобный же он? Ни шкуру снять, ни мясо разделать?
— Зато махать им можно как топором, хрен кто подойдет.
— Вот и маши им перед собой и двигаемся вперед. Вон кажется и первый перекресток.
— Рус, я понимаю что это грех… но давай решим этот вопрос иначе?
Рус на секунду задумался.
— Давай. А вещи?
— Вещи ты понесешь. Мне как лису их не унести, — заюлил Коля.
— Вот уж дудки, нашел ишака.
— Я перекидываюсь а ты тащи. И смотри не отставай.
Николай приуныл, тащить кучу вещей ему не улыбалось.
— Может все-таки так добежим?
— Бежим, бежим. Трусишка.
— Нашел труса! Да я ядовитых сороконожек голыми руками ловил! Помнишь что Джокер сказал?
— Он сказал: Дуракам везет!
— Сам ты…!
— Под ноги смотри, не отвлекайся! Бежим!
* * *
Мы уже легли спать а я всё ещё слышал неспешное бормотание наших стариков.
Хаймович с Николаевичем сидели у костра и вели беседу. После того, как Хаймович налил дяде Леве за знакомство, того развезло не хуже Шустрого. И он выдавал на гора всё, что у него не спрашивали. Местами правда пытался темнить и отвечать уклончиво, но скорее по тому, что сам толком не знал а признаться гордость не позволяла. Самое главное мы у него узнали. Как и предполагал Хаймович одеждой дед разжился именно на объекте. И не в казарме, где если что и было, то давно сгнило, а в других загадочных помещениях. Дед пугал нас разными опасностями, судя по всему явными и не явными.
Но раз он их преодолел, значит, и мы осилим. Тем более, что по поводу опасностей у меня было своё мнение. Не думаю, что они сильно отличаются от известных нам в институте.
Впрочем, я гадать особо не стал. Утро вечера мудренее.
Рассказал он ещё много чего интересного. Перекидываться и превращаться в разных зверей, оказывается, они могут все поголовно. Только на эту возможность наложено табу.
Почему непонятно? Те, кто табу нарушает, изгоняются из общин навсегда, и в другую общину жить их тоже не принимают. Вот некоторые изгои и живут в одиночестве, другие сбиваются в стаи как встреченные нам собаки. И не собаки то вовсе, а ворлоки, как именуют их в народе. Опасней их зверя в лесу нет, потому как мстят они людям за свое изгнание. Об этом я, впрочем, и так уже знал от «своей стаи».
Была и одна неожиданность. Углядев на тесаке дедовское клеймо «МХ» — Моисей Хаймович, наш новый знакомец перевел его на свой лад. И поинтересовался, откуда Хаймович взял нож легендарного Мухи. Тут Хаймович и поперхнулся, видать, косточка от рыбы не туда попала. Тут и закрутилось! Я думал они подерутся. Хаймович сроду так не орал с пеной у рта доказывая, что это он ковал и с Мухой был знаком с пеленок.
Дед Лева обзывал его вруном и ворюгой. У одного нож украл, у другого рыбу, понимаете ли! Муху здесь уже давно никто не видел, лет триста как не видел! Ого! Подумали мы.
А таких врунов и обманщиков как Хаймович лет 500 точно никто не видел!
И если он действительно свой человек, пусть перекинется хоть волком, хоть сусликом в доказательство! На что Хаймович резонно заметил, что превращение ничего не доказывает. А вот то, что он этого сделать как раз и не может, доказывает, что он и есть перво-человек, поскольку раньше люди такой способности как раз и не имели. А так же Хаймович продемонстрировал все наши тесаки с клеймами, уверяя, что столько ножей у Мухи не было и быть не могло, а подарил он ему как-то один …
В общем, кое-как примирившись старики скрепили свой мир парой глотков из фляжки, и ссора сама собой устаканилась. Помирившись, деды принялись обсуждать разные вещи, нам не интересные. Первым раззевался Косой и ушел спать. За ним потянулись все остальные. Под мерное бормотание, я уснул. Сон навалился разом, придавив меня тяжелой медвежьей лапой.
Снились мне люди. Много людей. Множество людей толпилось перед железными воротами, перед бетонным забором, украшенным колючкой. Такие разношерстные, разномастные. Но было в них нечто общее — горе. Люди потерянные, обезумевшие от горя, со стертыми лицами. Они просили, умоляли и требовали. Они просто хотели жить и выжить. Любыми путями и способами выжить.
