Меченая: Крест (СИ) - страница 86
Вихрь, неведомой силы, закрутился в моём животе и поднимался всё выше, заставляя каждую клеточку тела вопить. Чейз умирает, он действительно умирает, потому что та тварь, в которую он превратиться, больше не будет Чейзом. Может хотя бы сейчас он имеет права обо всём узнать?.. Что это за такая «судьба» решила издеваться над ним дальше! Я не собиралась тешить своё самолюбие — это не та ситуация, — сейчас я не гордилась собой, сейчас, просто настал момент… Когда Койот должен узнать, что на самом деле произошло в тот день. Потому что Койот имеет права знать, хотя бы часть правды.
— Это я открыла клетки. — Мне показалось, что я даже рта не раскрыла, словно эти слова сказал за меня кто-то другой, но тут больше никого не было…
Я взглянула на Чейза, пряча боль, скрывая эмоции. Он слабо улыбался на одну сторону рта. И даже в таком потрёпанном виде он умудрялся выглядеть, как произведение искусства. Кровавое произведение искусства.
Его рот приоткрылся и он хрипло, с усмешкой, произнёс:
— Привет, девочка-букмекер.
Что такое судьба? Кто она такая, что решает за человека кем ему быть, и кем стать. Она заставляет страдать, строит козни и смеётся за твоей спиной. Она сводит тех, кто никогда не уживётся вместе, и разводит по разным дорогам тех, чьи сердца когда-то бились в унисон. Моя судьба давно всё решила за меня и не в мою пользу. Сейчас она хохочет, схватившись за живот, потому что оказывается, всё это время я была слепа.
— Ты… знал? — Два слова на одном выдохе.
— Знал. — Одно слова почти мёртвого человека.
Человека, который знал.
— Когда? — Джей, дыши…
— Когда впервые тебя увидел. Когда снял шлем и посмотрел тебе в лицо. Ты, та девчонка, что сидела рядом с толстым Лари и принимала ставки. Лица менялись от боя к бою, но твоё лицо, как и рожи головорезов Скверны, всегда было там, ты всегда сидела на одном и том же месте. — Чейз сильно закашлялся и глубоко вздохнув, продолжил говорить, обволакивая меня потускневшим взглядом. — Тот бой, когда тебя ударили ножом, это был мой бой?
Я, помедлив, кивнула.
— И на тебе не было кучи побрякушек?
Я отвела взгляд.
— Нет.
— И тебя не приводил никто из Скверны, потому что ты работала я ямах?
Я резко подняла на него глаза, наверное, они уже покраснели, потому что в них постоянно жгло.
— Если ты знал, с самого начала, зачем выпытывал про работу в баре? Про мой шрам? Про то, как я оказалась на бою?
— Потому что не было похоже, что ты врала про бар, — прохрипел Чейз. Ему становилось всё хуже. — Мне было интересно, как ты там оказалась после работы в ямах. Это казалось полным бредом. Скверна не позволяет своим женщинам чего-то подобного. День, когда ставится метка — последний день их свободы. А ты… ты работала! Просто работала! Работала в баре, на ямах, вместо…
Чейз замолчал.
— Борделя? — помогла я.
Чейз кивнул, глядя мне в глаза.
— Я знаю, как у них всё устроено. Меченые не работают в ямах и барах.
Это потому что я дочь того, кто превратил тебя раба, только вот язык не поворачивается сказать об этом.
Я должна сказать об этом!
— Так это меня ты искала в Кресте? — усмехнулся Чейз, глядя в стену, и я замолчала на полуслове. — Зачем?.. — Он повернулся ко мне. — Зачем ты меня искала?
Он и вправду не понимает. На его месте, я бы тоже сочла всё это идиотской затеей. А саму себя идиоткой.
— Я думала, ты мне поможешь. — Мой голос был сухим и тихим. — Наверное, я тогда просто спятила. Потому что теперь понимаю, насколько бредовой была эта идея: ты никогда не был мне должен.
— Так ты спустила собак для того…
— Нет! — слишком эмоционально перебила я и коротко вздохнув, заговорила спокойней: — Я не знаю, почему их спустила. Тогда в моих планах точно не было операции по возвращению долга. Просто… так было надо, и всё.
Чейз протяжно выдохнул и замолчал.
Я подпирала спиной стену, продевая указательный палец в дырки на штанинах. В голове моей было пусто, как будто пронёсся ураган и вымел из неё все мысли.
— Иди сюда… — тихо произнёс Чейз и протянул ко мне руку.
Я зависла.
Он притянул меня к себе, обняв за плечи, и мягко заставил положить голову на свою тяжело вздымающуюся грудь, в прилипающей к телу пропитанной кровью и потом футболке.
— Слишком многое в твоей истории не сходится, — шептал он мне на ухо, — собственность Скверны, с характером самой большой стервы на свете. Девчонка с меткой, которая работала ямах и баре: вышибалой, барменом, кем ещё?.. Девчонка, прогнувшаяся под Скверну, угнала мотоцикл и протаранила им ворота, а потом на глазах у всех превратила Блейка в девственника? — Чейз хрипло усмехнулся. — Девчонка, которая получила два удара плетью, даже не пискнув… И та, которая не побоявшись наказания самой Скверны, выпустила собак в бойцовскую яму ради… ради кого? Ради меня что ли? Мы с тобой даже не были знакомы! Тебе жизнь, что ли совсем не дорога? — Чейз глубоко вздохнул и, давясь кашлем, добавил: — Сумасшедшая…
Он коснулся моих волос, потом нежно дотронулся до щеки.
— В одном я точно был прав: ты самая большая заноза в огромной заднице этого мира. Моя заноза.
Чейз уснул.
За это время я разодрала всю оставшуюся часть свитера в клочья и перевязала раны на его ноге, оставшись только в топе и куртке.
Восемь.
Восемь укусов на ноге и один на шее.
Ему конец.
Не знаю, сколько прошло времени, да и имело ли это время значение. Час, два, или три… уже всё равно ничего не изменить. Раньше Чейза не было в моей жизни, и я хорошо справлялась, скоро его не станет в моей жизни, и продолжу хорошо справляться.
