Апостол Папуа и другие гуманисты III. Эйекатль - страница 231

 - Вот как? Я думал, у тебя с Метфортами небыло проблем, - заметил доктор Упир.

 - Абсолютно не было, - подтвердил Рулетка, -но мне интереснее пообщаться с ними в качестве редактора научно-культурногосетевого журнала.

 - Хэх... Жерар, ты думаешь, что они не узнаюттебя?

 - Джеймс, а ты сам как думаешь?

 - Хэх... Я думаю: если ты применишь своениндзюцу, то они не смогут тебя узнать. В общем, это чисто твое дело вкуса.Поступай, как тебе хочется.

 - Джеймс, сейчас мне хочется на 4D-экскурсиюв трансплутоновый космос.

 - Ну, разумеется, - Упир кивнул, - ведь припродолжении твоего интервью с Ларосо, я полагаю, возникнет вопрос о твоихвпечатлениях от этой нашей визуальной модели.

 - Да, и еще у меня чисто научный интерес, -уточнил дон Рулетка.

 ...

 *59. Существует ли компромисс между физикой имечтой?

 Это же время. Позднее утро 31 декабря.Полинезийские Спорады.

 Подводный атолл Тускан (7 километров кюго-западу от острова Вастак).

 Мастер-каюта на 60-футовой фрегантине"Лимерик".

 Олив Метфорт открыла глаза, моргнула трижды,чтобы более уверенно проснуться и, пристроив свой аккуратно-круглый подбородокна ладонях, лежащих на груди Лукаса Метфорта, слегка сердито заявила:

 - По-моему, ты уже длительное время глазеешьна меня, спящую. Это цинично.

 - Но, куда мне глазеть, нахохленная птичка-колибри?- спросил он.

 - Никуда! Просто, ты мог бы разбудить меня,когда проснулся.

 - Ой! - воскликнул он, - Ты, наверное,издеваешься! Или тебе просто неизвестно, что происходит с кармой мужчины,который безосновательно будит любимую женщину.

 - И что происходит с его кармой? -поинтересовалась она.

 - В его карме происходит прогорание! -трагическим тоном объявил он, - Причем, как правило, в середине кармы. С такойпрожженной кармой уже не появишься на рауте в астральном мире. Субъект с такойкармой считается там конченным фриком.

 - Ах, вот ты как! - с этими словами, онаоттолкнулась ладонями от его грудной клетки, уселась по-индийски на скрещенныеноги, и придирчиво осмотрела себя.

 Лукас тоже, кажется, придирчиво осмотрел ее,и объявил свое мнение:

 - Ты удивительно грациозна, когда такделаешь. Как у тебя получается?

 - Никак! - объявила она, - У тебя илимескалиновые галлюцинации, или извращенный эстетический вкус. Реально, передтобой голая почти 50-летняя женщина с волнистой задницей, торчащими ребрами,маленьким обвисшим бюстом, и припухшим лицом.

 - Слушай, шелестящий кузнечик, ты смотреласьлибо в неправильное зеркало, либо в неправильном настроении. Посмотри свои жевчерашние фото, они объективны.

 - Нет, Лукас, они субъективны! Ты снималменя, выбирая оптимальные ракурсы.

 - Олив, давай ты просто согласишься, что твоявнешность очаровательна.

 - Ладно, Лукас, я согласна, что некоторые вмоем возрасте выглядят еще чудовищнее, однако, последний тезис не оправдываеттвое абсолютно необъективное суждение.

 - Эстетика субъективна по определению! -возразил он, - Я так вижу. Да, еще, вот что, блестящая летучая рыбка: я вижу,что ты сегодня комплексуешь. Вопрос: почему?

 Олив вздохнула, артистично ссутулилась итоном Кассандры из постмодернистского театрального спектакля-трагедии о гибелиТрои, произнесла:

 - Впервые за это утро ты прав, мой милыйбессовестный Лукас! Я комплексую! Моей самооценке сегодня ночью были нанесенынесколько тяжелых внезапных ударов.

 - О, боги Полинезии! - отозвался он, -Неужели этой ночью я был так плох в койке?

 - Что ты, Лукас! До этого эпизодавключительно, все было чудо, как хорошо. Но едва улеглись позитивные животныеэмоции, все покатилось в Хель. Как ты помнишь, мне захотелось поплескаться вмини-бассейне, а ты после полоскания под душем, ушел за компьютер, и щелкалклавишами до моего возвращения.

 - Да, я получил письмо из Ванкувера отдоктора Найджела Эйка, и там...

 - ...Милый, - перебила она, - давай, тырасскажешь чуть позже, а то у меня пропадет трагический настрой, без которогомоя история будет непонятна тебе.

 - ОК, я молчу и растопыриваю уши.

 Он уселся на кровати, и слегка растянул уши,ухватившись пальцами за их края. Олив вздохнула, потерла ладонями щеки, ипродолжила:

 - Итак, я плескалась в мини-бассейне, когдапоявились наши гости - тау-китяне. Меня трудно смутить чьей-тоантропологической эстетикой, ведь я уже привыкла к нашему экипажу. Я говорю опятерке вануатиан - наших сводных родичей по условным женам Осбера. Я полагала,что после их дикой биофизической экспрессии, на меня ничего не подействует вэтой сфере. Но я ошибалась, поскольку тау-китяне это нечто иное.

 - Это интригует! - произнес Лукас, - И в чемже тау-китяне это нечто иное?

 - Они танцевали, - тихо сказала Олив, - итеперь я понимаю, что мне требуется, чтобы повысить самооценку до приемлемогоуровня.

 - И?.. - спросил он.

 - Танцы! - объявила она, - Танцы, танцы итанцы! И ты ведь составишь мне компанию, правда? Занятия в клубе гаитянскоготанца клендату трижды в неделю по два часа.

 - Клендату? Это что-то похожее на самбу иреггетон одновременно?

 - Нет, Лукас! Клендату не похож на что-либодругое. Клендату - это Клендату, таково единственное аутентичное определениеКлендату.

 - Ладно, и как ты себе представляешь этизанятия, если мы живем на фрегантине?

 Олив вскочила с кровати и взмахнула руками.

 - Элементарно, Лукас! У нас есть палуба,web-камеры, и очки-мониторы дополненной реальности. В часы занятий, мы включаемэто, и стремительно совершенствуемся!

 - Стремительно? - переспросил он, не скрываяскептицизма.

 - Довольно быстро, - скорректировала она свое