Люди без города - страница 110
— Да что тут стряслось? — спросил я в пространство. Имущества в квартире было не особо жалко — ничего действительно ценного там не осталось, — но, все же, смотреть на развалины своего дома — это какое-то особое ощущение. Приятным его не назовешь.
— Досталось, похоже, вашему срезу… — сочувственно сказала Марина.
— Похоже, что так, — ответил я растерянно. — И где теперь искать этого их «хранителя»?
— Там, — коротко ответила Лена и показала рукой.
В указанном направлении были развалины, потом улица с упавшими столбами и поваленными деревьями, потом здание универмага с разбитыми витринами…
— Где?
— Там! — вот и всё, думай, что хочешь.
— Ты чувствуешь направление? — спросила ее Марина.
— Да, — то, что выглядело как моя супруга, не отличалось многословием.
Я поехал приблизительно в нужную строну, аккуратно преодолевая образовавшиеся на дороге завалы всякого хлама. Я неплохо знал этот район, но сейчас узнавал его только фрагментами — часть домов лежали в руинах, часть — стояли невредимы, и это удивительно искажало город, путая и сбивая с толку.
Мы крутились по кварталу, стараясь придерживаться направления, но все время попадали в какие-то тупики, где завалы не давали проехать даже весьма проходимой «Раскоряке». Возвращались назад, искали объезды, распугивая каких-то оборванных и довольно странных на вид людей, которые разбегались при виде машины. Поэтому, когда Лена сказала: «Здесь», — уже совсем стемнело. Мы оказались возле старого, сталинской постройки здания, где раньше располагались какие-то правительственные конторы — не то военные, не то спецслужбы. Во всяком случае, дом находился за высоким забором и был весь утыкан антеннами.
Во дворе было очень людно. То есть, по контрасту с практически пустым городом, а так — несколько десятков человек. В свете тусклых фар «Раскоряки» они выглядели как оживленные черной некромантией трупы помоечных бомжей. Драные, грязные, больные и истощенные они сидели прямо на земле, глядя на раскрытую подвальную дверь здания.
Я остановил машину и погасил фары. В лунном свете это собрание выглядело еще более странным.
— Куда нам? — спросил у Лены без особой надежды на ответ.
— Туда! — она уверенно указала туда же, куда смотрели эти несчастные.
Мы вылезли из машины и медленно пошли к дому. Я на всякий случай вытащил пистолет, хотя в кого тут стрелять было решительно непонятно — сидящие на земле выглядели слишком хреново, чтобы на кого-нибудь нападать. Хотя, конечно, человеку никогда не бывает достаточно плохо, чтобы он не мог сделать хуже другому.
— Уходите! Уходите отсюда! — закричал из темноты подвала тонкий женский голос. — Уходите, спасайтесь! Идите к кордону, вас выпустят!
Мы переглянулись, но, кажется, голос обращался не к нам. Мы шли вдоль стены, и нас из той двери просто не было видно.
— Брось, Ир, они не уйдут! — сказал кто-то кричавшей. — Пошли в убежище, до полуночи осталось всего ничего.
— Но они же все погибнут! — женский, а скорее даже детский, голос чуть не плакал.
— Мы ничего не можем с этим сделать, — уговаривал ее второй голос, тоже молодой, но мужской. — Мы и сами-то вряд ли выживем…
Вот молодец, умеет успокоить девушку!
Мы уже почти подошли к спуску в подвал, когда из темноты кто-то рявкнул:
— А ну стоять! Еще шаг — и я не промахнусь! — и это уже точно было нам.
Мы встали, где стояли, я крутил головой, не видя того, кто это сказал. Мы стояли освещенные лунным светом на фоне белой стены, как ростовые фигуры в тире, а в какой тени скрывался он — неизвестно. Неприятная ситуация.
— Ну да, Мак, ты точно не промахнешься! — сказала вдруг Марина. — Кто угодно, но не ты, верно?
— Ма… Марина? — голос стал таким удивленным, как будто его обладатель увидел перед собой призрак коммунизма. — Маринка, ты ли это?
— Во плоти, Мак!
— Только у тебя хватает наглости называть меня так, как будто я гамбургер какой-то… — из тени вышел мужчина с двумя пистолетами в руках. — Но как же я тебе рад!
Он убрал пистолеты куда-то под куртку, и они обнялись так, как обнимаются только очень близкие и очень давно не видевшиеся люди. Они стояли, вцепившись друг в друга, Марина положила голову ему на грудь, а он обхватил ее руками и прижал к себе.
— Маринка… Я искал тебя! Как же я тебя искал…
— Это долгая история, Мак, — ответила она. — Но как только смогла, я пришла.
— Кто там, Македонец? — спросил молодой мужской голос из подвала. — Нам пора, ты не забыл?
— Ах да, — он скривился, — Марин, тут такое дело… Кажется, нас вот-вот будут убивать. Тут в подвале есть противоатомное бомбоубежище, так что небольшой шанс…
— Э… — осторожно обратил я на себя внимание, подходя, — привет.
Македонец наконец поднял на меня глаза от макушки свой драгоценной Марины.
— А, это ты…
— Мы знакомы? — удивился я.
— Ну, как тебе сказать… Больше с женой твоей, конечно. Не сочти за пошлость. О, вот и она… Вернулась?
Подошедшая к нам Лена не удостоила его ответом, только напомнила о нашей цели:
— Хранитель! — и указала пальцем в подвал.
— Да, я как раз хотел поинтересоваться, — сказал я, — Некий Хранитель вам не попадался?
— А вам зачем? — напрягся Македонец.
— Ну, как бы это сказать… Разыскивают ее. Вроде родственников.
— Хрен я им Ирку отдам! — из подвала выскочил костлявый худой юноша. Бледный, со взором горящим — как положено. — Это что еще там за родственники выискались?
