Люди без города - страница 39
Я вопросительно посмотрел на женщину, но она не проявила никаких эмоций по этому поводу. Будем считать, что она согласна подождать?
— Петр, — обратился я к водителю, — твой выход.
— А чего я-то? — заныл тот. — Мы ж не знали. И Андрей не знал, а я так и вовсе не при делах, я так…
Я молча на него смотрел, ожидая продолжения.
— Андрей все это время держал ее на… как бы это сказать… на препарате одном. Она как овощ была, ничего не соображала. Но ведь жива осталась! А могли бы… И я ее пальцем не тронул, клянусь! Карлос — тот да, но он дикий вообще… Был. Горец Закава, они там все ебанутые…
Кажется, я заскрипел зубами — во всяком случае Сеня покосился на меня странно. Но я сдержался. А вот рыжая неожиданно вскинулась и рявкнула на Петра:
— Vanodya mutauro wako tsvina! Vakaderera!
Петр выпучил глаза, побледнел и, опрокинув стул, отпрыгнул в угол. Я с тревогой поглядел на его штаны — но обошлось.
— Ка… Карлос? — пробормотал он изумленно.
Но женщина уже не реагировала — ее лицо снова подергивалось, а глаза расфокусировались. Секунда — и снова все в норме. Сидит, смотрит спокойно. Да что с ней такое?
— Сядь! — сказал я Петру. — Что за истерики!
— Она… — он смотрел на рыжую с таким ужасом, как будто это оживший труп, который сейчас всех тут перекусает.
— Что «она»? — раздраженно сказал я. Достал меня уже весь этот цирк.
— Ничего… Наверное… — Петр неуверенно вернулся к стулу, поднял и поставил его как можно дальше от рыжей. — Показалось вдруг…
— Когда кажется — креститься надо! — авторитетно заявил Сеня.
Петр встал со стула и очень серьезно перекрестился, пристально глядя при этом на рыжую. Поскольку она не вылетела с воем в окно, не самовозгорелась и не рассыпалась прахом, эксперимент, на мой взгляд, не удался. Но водитель, вроде бы, слегка успокоился и вернулся к изложению интересующих меня событий.
— …В общем, зарезала она тогда Карлоса, — закончил он вскоре свой путаный рассказ. — Зарезала — и сбежала. А что с ней дальше стало, надо у ее мужа спрашивать… — он осторожно показал рукой в сторону женщины.
Мне самому уже очень хотелось познакомиться с этим странным человеком, женатом на отмороженном рыжем создании, ругающемся на языке Закава. Легко похищающим неуловимого Коллекционера, за которым несколько лет безуспешно охотится всесильная Коммуна и половина наемников Мультиверсума в придачу. На раз выносящим в одиночку группу Даггера — не самого последнего специалиста по выбиванию информации и долгов. Человека, у которого в его личном срезе бегает по лесу с ножом моя пропавшая любовь. Неординарная личность, судя по всему. Многого в жизни достиг, убивать пора.
— Комментарии будут? — мрачно спросил я рыжую.
Она смотрела на меня спокойно, без малейших признаков понимания и вообще интереса.
— Ну, муж? Где твой муж? — попытался я достучаться до ее сознания.
— Муж… — равнодушно повторила женщина.
— Дочка у нее еще была! — припомнил Петр.
— Дочка? — без особой надежды спросил я.
— Маша… — ответила она задумчиво. Лицо ее снова задергалось и взгляд поплыл.
— Проход в деревне, в сарае откидная стена! — Внезапно четко сказала рыжая. — Передайте ему, что я… Что это не я… не могу…
Она застыла, закрыл глаза и осела на кресле, как будто внезапно уснула. Я подошел к ней и попробовал аккуратно забрать «Кедр», но она моментально пришла в себя и ствол уставился мне в живот.
— Нет. Моё.
Ну, твое, так твое, не очень то и хотелось. Неслабо тебя, видать, жизнь-то приложила.
А про проход в деревне я и сам догадался — не зря ж они с Ингваром туда грузовики пригоняли. Может, он и сейчас открыт? Если верить Петру, проходы в тот срез стабильные. Есть шанс. Ну, или посидим на пороге, подождем — кто-то куда-то в конце концов пойдет, не удержится. Мысль о том, что я, возможно, всего в одном переходе от Марины меня воодушевила.
— Коммуна? Проводник? — напомнила женщина.
Лена ее зовут, припомнил я, Петр говорил.
— Дочка? Маша? Деревня? Проход? Подождать? — невольно в тон ей ответил я.
— Подождать… — ответила Лена неуверенно. Лицо ее снова задергалось.
— Я знаю дорогу! — радостно заявил Петр. — Я вас отвезу!
— Я сам ее знаю, — осадил его я. — Так что извини, ты нам больше не нужен…
«Простите, Анна, я снова…»
— Не надо, Македонец! — Сеня придержал меня за локоть. — Это несправедливо…
— Справедливости не бывает, Сень, — ответил я ему недовольно, но пистолет все же убрал. — Она противоречит термодинамике.
— Это как? — хитрый Сеня просто пытался отвлечь меня от со всех точек зрения правильной мысли пристрелить этого мудака, но я все же ответил:
— Справедливость — это когда ты получаешь от Мироздания больше, или хотя бы не меньше, чем ему отдаешь, так?
— Ну, так…
— Это нарушает законы сохранения. Нельзя получить из системы больше энергии, чем затрачено. Даже столько же нельзя — потому что трение и потери. Твоя «справедливость» — типичный Вечный Двигатель, так что если она вдруг случилась — ты просто не знаешь, за чей счет подогрелся…
Огребем мы еще проблем с этим «я-не-при-чем-я-просто-водила», вот жопой чую. Но пристрелить его сейчас уже как-то непедагогично. Ничего, авось еще представится случай…
В общем, выехали всей компанией — Петр за рулем, я рядом, а Сеня с рыжей сзади. Рулил, он, правды ради, действительно неплохо — я вожу похуже, практики мало. Но это нам не сильно помогло — первая попытка выехать из города закончилась ничем. Памятуя о перекрытом Росгвардией вылетном шоссе мы сразу двинулись в объезд — и все равно уперлись в кордон. Военные натащили вместо шлагбаума бетонных блоков с ближней стройки — судя по следам, просто волокли их БТР-ми, — и расположились за ними, мрачно сидя на броне с автоматами наизготовку. Вид их не располагал к переговорам, а выщербины и следы крови на асфальте говорили о том, что лучше и вовсе не приближаться. Похоже, тут тоже было невесело. Мы посмотрели на них, они на нас — и мы свернули в сторону, не дожидаясь отдельного приглашения со стороны пулеметчика.
