Том 4. В дни поражений и побед. Дневники - страница 15

Через час лагерь спал, костры погасли, стихло, – но зорко всматривались в темноту часовые.

Глава 12

Атаман Битюг закинул ногу в стремя и, приподнявшись, грузно опустился на свою высокую кобылу. Бывшая петроградская этуаль, Софья Николаевна Тольская, а теперь Сонька, его жена, танцевала уже на горячем коне возле палатки, перед кучкой всадников, составлявших конвой атамана.

– Трогай!

Сразу сорвавшись с места, легкой рысью полетела небольшая кавалькада и скрылась за поворотом к лощине Кривого Лога. После прошедшего ночью небольшого дождя стояло теплое, светлое утро. Солнце косыми лучами пригревало влажную землю, поднимая дымку легкого, свежего пара. Атаман ехал к Барашам, чтобы лично убедиться, как подвигается разрушение железнодорожной линии.

Мелькали поля, попадались заросшие зеленью яблонь и вишен уютные хуторки. Заслоняясь рукой от солнца, всматривались в проезжающих работающие на хлебах мужики и, узнав, снимали шапки, низко кланяясь. Остановились на несколько минут напиться в попавшейся на пути деревушке. Провожаемые сочувственными советами бородачей, любопытными взглядами баб и ребят, поскакали дальше.

На пути, посреди неснятых колосьев пшеницы, разглядели скачущих навстречу двух всадников, которые, заметив отряд, остановились.

– Наши? – спросил с сомнением атаман.

– А вот посмотрим.

Один из всадников повернул лошадь, снял шапку и вытянул ее в сторону на правой руке два раза.

– Наши! – сказал Барохня, отвечая тем же сигналом.

Встречные оказались своими ребятами из сотни Оглобли, наблюдавшими за работой.

– Ну как? – спросил атаман. – Снимают?

– Работают!.. – усмехнулся один. – Можно сказать, подходяще.

Верст через десять обогнули по опушке небольшую рощу и выехали на бугор. Их уже давно заметили.

– Ого-го-го! – послышалось радостное ржанье. – Сам приехал!

Работа продолжалась с еще большим рвением.

Человек около четырехсот согнанных из окрестных сел хохлов копошились, разрушая железную дорогу. Разобрав стыки рельсов, привязывали к концам их веревки, пристегнутые к десятку пар волов, и вся линия вместе со шпалами веером переваливалась под откос. Много девок и баб следом разбрасывали и срывали лопатами песчаную насыпь.

Позади на несколько верст желтел уже обработанный путь. Сиротливо стояли пощаженные телеграфные столбы, но с перерванными, болтающимися проводами. Отовсюду доносились крики и понукания, посвистывание ременных плетей и удары по бокам неуклюжих волов…

Наблюдающие за работой бандиты перешучивались с бабами и сурово покрикивали на мужиков. Атаман подъехал поближе и окрикнул:

– Бог помочь!

– Спасибо! – раздалось несколько десятков голосов в ответ.

Он проехал взад и вперед мимо работающих и остался доволен.

– А там что? – спросил он у сопровождавшего его бандита.

– Тоже наши. Мостишко там небольшой, значит, снимают.

– Через Гнилой Ручей?

– Он самый. Маленький, а крепкий. Второй день ломами понемногу разбивают.

Атаман с компанией заехали в соседнюю деревушку. Отдохнули, плотно закусили жареным гусем, основательно выпили и отправились обратно.

Атаман остановился и посмотрел в бинокль.

– Кого это там дьявол несет?

Теперь и простым глазом можно было видеть, как всадник, склонившись к седлу, бешеным аллюром мчался по дороге.

– В чем дело? – крикнул Барохня, когда взмыленная лошадь поравнялась с ним.

– Атаман! – ответил седок, едва переводя дух. – Беда! Могляк убит, и сотня его пропала.

– Как! – рявкнул атаман. – Откуда известно?

– Сейчас прибежали несколько уцелевших ребят.

– Собачий сын!.. Баба! – Битюг разразился градом ругательств по адресу погибшего Могляка и, ударив шпорами, понесся вперед.

Как встревоженный осиный рой, гудел бандитский лагерь. Недавно прибежал из деревни мужик и сообщил, что утром возле деревни отряда не оказалось. Он пропал куда-то ночью.

Атаман поспешно отдавал сотенным распоряжения:

– Выслать во все стороны пешие и конные разведки. Отряд разыскать, посты удвоить.

По всем направлениям потянулись пешие и конные разведчики. В лагере не было ни обычных пьяных криков, ни песен. Кучками толковали бандиты.

К атамановой палатке подскакал хохол без шапки, без седла. Быстро заговорил о чем-то Забобуре.

– Что такое? – спросил, выходя, «сам».

– Отряд вернулся.

– Ага! – воскликнул атаман. – Теперь расквитаемся! Заруба! Карасю приказ: завтра к ночи встать позади отряда. Барохня! Наши от мельника вернулись?

– Вернулись.

– Порошок привезли? Давай сюда… Ну? – спросил он вошедших.

– Вот.

Атаману передали небольшой узелок.

– Кто из Дубков сообщение привез?

– Вавила Косой.

– Давай ко мне.

В палатку вошел хохол. Низко поклонился.

– Откуда солдаты воду берут? – спросил атаман.

– Из колодца, что возле Яковой мельницы.

– А в чем обед варят?

– Кухня у них есть на колесах.

– Вот что, Вавила! Вот тебе порошок, и чтобы завтра до обеда он был в колодце.

– Никак не возможно! – ухмыльнулся мужик.

– Вот я тебя стукну по башке, так будет возможно.

– Народу всегда там много.

– На вот, попробуй! – Атаман вытянул несколько раз мужика плетью.

– Что же… – согласился Вавила, почесывая спину. – Если уж такое от вашей милости строгое приказание, сделаем!

Глава 13