Том 4. В дни поражений и побед. Дневники - страница 7
– А кто с вами, товарищ начальник?
– Чудак, – усмехнулся начальник. – Да ведь это же дежурный по гарнизону.
Сергей звонко рассмеялся.
Утром Сергей рассказывал товарищам о своем ночном приключении, и они вдоволь похохотали:
– Своя своих не познаша.
Стояло теплое, ясное утро. Было не больше десяти часов.
– Ну, ребята, пойдемте, куда я вам говорил, – предложил Николай.
Они вышли, отправились знакомой Николаю дорогой и через двадцать минут были около белого домика.
– Посидите на той лавочке, а мы сейчас выйдем, – сказал он товарищам.
– Ты только недолго!
– Нет, я сию минуту.
«Минута» протянулась по крайней мере с полчаса. Наконец калитка отворилась, и из нее вышла сначала Эмма, потом Николай с каким-то мужчиной, который попрощался с ним за руку и пошел в другую сторону.
– Ты что, Сергей? – спросил несколько удивленно Владимир, заметив, как тот быстро повернулся, уставившись на удаляющегося человека.
– Знакомьтесь: Сергей, Эмма, – подошел Николай.
Сергей машинально подал руку, почти не оборачиваясь.
– Да что ты там увидел? – переспросил Владимир.
– Вон там… кто это пошел?
– Вот что! Это брат отчима Эммы, Юрий Борисович Агорский. А что? Разве ты с ним знаком или он похож на кого-нибудь?
– Да… похож, – рассеянно пробормотал Сергей. Всю прогулку он был задумчив и не особенно внимателен. Николай даже обиделся.
Эмма тоже держалась странно, и Николаю показалось, что ее глаза чуть-чуть заплаканны.
– Что с тобой? – спросил он, когда они остались позади.
– Ничего! – вспыхнув, ответила Эмма.
– Нет, «чего»! Я вижу ведь!
– Мама нашла у меня твою книгу и бросила в печку, поэтому мы с ней немного повздорили.
– И все?
– И все… Не достанешь ли ты где-нибудь мне еще такую книгу, а то я ее прочла только до половины.
Прогулка не клеилась. Эмма сослалась вскоре не то на головную боль, не то на какие-то дела. Ее проводили обратно.
– Послушай! – накинулся на Сергея на обратном пути Николай. – Отчего ты сегодня такой, точно тебя чем-то по голове хватили?
– Отчего? Да оттого, что я готов прозакладывать голову против медного пятака, что при обходе ночью я видел не дежурного по гарнизону, а этого человека, с которым ты только что прощался за руку.
– Не может быть!
– Может, если я говорю.
– Но что же это значит? Ведь ты же говоришь, что с ним был начальник курсов.
– А это значит, что у начальника есть знакомства, которые он предпочитает почему-то скрывать…
Они шли рощею. Владимир остановился:
– Тс! Слушайте! Что это такое?
«Та-тара-та-та-та-тата» – протяжно и едва слышно доносил ветерок со стороны курсов далекий. странный сигнал.
– Уж не тревога ли?
– Нет! – отвечал, прислушиваясь, Сергей. – Тревога подается не так, это сбор.
– Да, это сбор, – согласился Владимир. – Но для чего бы это?
Прибавив шагу, они направились на сигнал.
Еще издали они увидели, как со всех концов переполненной гуляющими рощи торопливо собирались курсанты. В самом корпусе тоже царило необычайное оживление: бегали курсанты, суетились каптеры, отворялись цейхгаузы – вещевой, оружейный, продовольственный, а в коридорах спешно строились роты.
Общая команда «смирно». Комиссар объявил, что подчинявшийся до сих пор советской власти атаман Григорьев со своими войсками внезапно выступил против Украинской республики. Он объявляется предателем, стоящим вне закона и подлежащим уничтожению. Согласно приказа наркомвоена Украины, курсы через четыре часа уезжают на новый фронт.
Задача – получить патроны, подсумки, патронташи, палатки, котелки, фляги.
Сдать – постели, корзинки, книги, матрацы. Погрузить на одни двуколки хлеб, консервы, продукты, на другие – пулеметы и ленты.
И все это за четыре часа.
Работа закипела бешеным темпом. Заглянувшему со стороны показалось бы, что корпус наполнился обитателями сумасшедшего дома. От оружейного цейхгауза– к вещевому. От вещевого – к продовольственному. С первого этажа – на второй. Со второго – на третий.
К сроку все было готово. Курсы развернулись перед корпусом.
Последнее горячее напутственное слово представителя наркомвоена. Команда.
Под звуки музыки и «ура» серые колонны рвутся вперед.
Глава 5
На одной стороне Кременчуг, на другой – Крюков. Ночью по соединявшему оба города огромному мосту через Днепр торопливо прошли подоспевшие курсанты. Через несколько часов город начал наполняться панически отступающими красными полупартизанскими частями. Их останавливали и спешно сколачивали в отряды. Подошли красные броневики, еще какие-то курсы. Едва рассвело, как по городу загрохотали орудия.
Григорьевцы наступали.
Все утро разговаривали трехдюймовки, сновали броневики и автомобили. Красные части готовились к контрудару.
Сергей лежал за большим камнем возле углового дома и стрелял.
– Сережа! У меня остались только две обоймы! – кричал Николай.
– На вот тебе еще три, – кинул из своих тот. – Да ты смотри даром-то не трать…
– Я…
Артиллерийский снаряд, попав в крышу соседнего дома, заглушил его ответ, и белое облако пыли закрыло его от глаз.
– Коля… Колька! – тревожно окликнул Сергей.
– …я и не выпускаю их даром! – послышался запальчивый ответ.
Выстрелы грохотали повсюду. Где-то далеко на фланге послышалось «ура», ближе, ближе, покатилось по цепям. Красные наступали. К полудню ни в городе, ни за городом уже никого не было. Разбитые банды убегали, советские части преследовали их.
