Почти вся жизнь - страница 117
— Была девушка, да вся вышла, — сказал он громко и зло, порылся в портфеле, вынул какую-то бумажку и щелкнул по ней пальцами. — Сбежала от нас девушка, теперь не остановишь!..
5
Валя шла быстро. Определенной цели у нее не было, хотелось лишь уйти как можно дальше. Ни о чем определенном она не думала и только ощущала внутри себя какую-то странную давящую пустоту. Иногда, как на экране, мелькало перед ней лицо Крупенина. Из всего того, что было на просмотре, сильнее всего она запомнила лицо Крупенина в тот момент, когда он вынул из портфеля ее заявление. Они сидели почти рядом, и Крупенин не мог не заметить, что Валя ушла. Кажется, он даже что-то сказал ей: «Желаю здравствовать!» или «Будьте здоровы», — он всегда подчеркивал, что не любит путать личные отношения с деловыми.
Валя быстро прошла несколько улиц, бульвар и вышла к обрыву. Здесь кончался город строителей, внизу была река, пристань, у причала стоял пароходик, полный людей. За рекой опускалось солнце, и все предметы выступали необыкновенно отчетливо, словно хотели в последний раз перед закатом напомнить о себе. Вправо, на перемычке, был виден каждый камень. Влево, на землечерпалке, обозначились влажные: железные звенья.
«Может быть, вернуться?» — думала Валя. «Привет! Привет!» — скажет Крупенин, увидев ее, но Валя ничего ему не ответит и попросит слова. Она скажет все о Крупенине, покажет его, каков он на самом деле. Она расскажет, как он отказывал ей в технике и в рабочих. И о «вагоне кислорода». Пусть все знают цену этому бумажному человеку. Крупенин будет ее перебивать, но она «на реплики не отвечает», и Крупенин все ниже и ниже опускает голову. Схватив бороду в кулак, тихо слушает ее Воротов, внимательно и печально смотрит Александр Емельянович Евгеньев. Борис поначалу недовольно морщится, но потом и он увлекается Валиным выступлением.
Но так ли? В самом ли деле опустит свою бритую голову товарищ Крупенин? Всего вернее, что он просто пожмет плечами и спросит: «А почему вы об этом в заявлении не написали? При чем тут муж?» А Воротов громко захохочет и крикнет: «Слушай, Крупенин, отпустил бы ты и меня к жене!» И всем станет весело, а Борис негромко скажет своим товарищам: «Кончилась война Белой и Алой розы, аминь!»
Пока Валя стояла на обрыве, солнце ушло за горизонт. Два облачка с разных концов подошли к этому месту и словно закрыли занавес. Все потемнело. Пароходик погудел и взял влево, чтобы попасть в канал, а Валя опустилась с обрыва и пошла вправо, к перемычке.
На другом берегу реки, который почему-то назывался Птичьим островом, тихо работали землеройные машины. Они стояли в самой глубине скошенного поля, и по жнивью равномерно, как маятники, бродили тени от стрел и ковшей. После шумного зала и громких споров тишина стройки была особенно приятна Вале. Она перешла каменную насыпь и пошла в глубь «острова». Совсем стемнело. На дальней машине зажгли фары, им ответили огни на других. Минута, другая, и все вспыхнуло. В тишине был слышен только негромкий голос диспетчера:
— Эша сорок. Эша сорок… Кудрявцев… Кудрявцев… Вас вызывает начальник участка!
Валя остановилась, вздохнула и села на большой холодный камень, обхватив руками колени.
Хорошо. Она уедет. Уедет, не сказав больше ни единого слова в свою защиту. Пройдет месяц, другой, может быть полгода. Будет уже зима. Ранним утром звонок. Она открывает дверь. Почтальон. Заказное письмо. Обратный адрес: «Поселок Гидростроя». Она расписывается в получении, вскрывает конверт. Всего несколько слов: «Вы были правы. Крупенин снят с работы. Он полностью признал свою вину перед вами». Тихое зимнее утро. За окном идет снег, и дворники мягко сгребают его в уютные сугробы…
А может быть, и этого не будет? Письмо придет от Лены Постниковой: «Дорогая Валя! У нас здесь все в порядке, только сынишка Евгеньева (ты его знаешь, он в старшей группе) заболел коклюшем, так что карантин. Приезжали артисты из театра имени А. С. Пушкина. Я чуть с ума не сошла от радости, когда увидела Борисова, Толубеева и Меркурьева…» За окном идет снег, в нетопленной передней холодно.
Валя поджала ноги, спасаясь от росы. Вдруг она услышала жужжание фонарика. Желтое пятнышко уткнулось в нее. Валя рукой защитилась от света и увидела смуглое лицо с большим родимым пятном на левой щеке. И в ту же минуту Валя вспомнила, где она видела этого человека: здесь, на Птичьем острове. Фамилия его Грачев, он работает механиком на участке. Они даже познакомились, и Валя рассказывала ему об озеленении будущей дамбы.
— Добрый вечер! — сказал Грачев, держа фонарик на весу и с удивлением разглядывая Валю.
— Добрый вечер! — поспешно ответила Валя. — Что, просмотр кончился? — спросила она с нарочитым равнодушием.
— Кончился. — Грачев опустил фонарик. Желтое пятнышко покорно легло у его ног. — А вы разве…
— Нет, я была, — сказала Валя громко и даже с некоторым вызовом, — и слышала, как Крупенин сказал, что я бежала со стройки… Что же он еще обо мне говорил?
— Да что ж тут еще говорить? Каждый человек ищет где ему лучше. Тем более причина уважительная — муж. Это каждый понимает. Вас проводить куда? — спросил Грачев. — Темно…
— Спасибо. Нет… Я сама… Мне недалеко…
— Так, так… Тогда до свидания — Грачев подхватил фонарик и зашагал в сторону машин. Валя сосредоточенно следила, как все слабее и слабее становился свет фонарика.
— Товарищ Грачев! — крикнула Валя. — Товарищ Грачев! — И словно боясь, что он может ее не услышать, побежала вслед за ним. Но Грачев сразу же повернул ей навстречу.
