Лоцман кембрийского моря - страница 122
Восьмым активным участником экспедиции была Тайга — собака Петрова.
Лошади медленно тянули против крутого течения и часто сходили с береговых осыпей в воду там, где их сталкивала скала или вытесняли частые деревья, подступившие к обрыву. Но и по дну реки дорога была плохая. Некованые копыта осторожно нащупывали скользкие и острые обломки, загромоздившие ложе потока. Копытам и ногам лошадей грозила постоянная опасность.
После Алексеевки разведчики вышли из лодок.
Река во многих местах отходила и обнажала обсохшие галечники, нагромождения обломков. Лидия показала Савватею и Жене, какие камни следует подбирать. Женя с отцом должны были ходить по притокам Полной и заходить в ключи, ни одного не пропуская. Отцу Жени это позволяло заниматься охотой.
Савватей Иванович пошел за геологами коренной рекой, Лидия шла берегом, а Василий — прямо водой и Савватей за ним.
Под водой Василий подобрал темно-серые куски доломитов. Камни были темные от воды, но в порах известняка Василий различил оттенок битума. Он в нетерпении, выходя из реки, обтер находку рукавом и побил камень, пока не появился сухой порошок и не запахло порохом и керосином. Он подбежал к Лидии:
— Чтобы взять это в прошлом году, я должен был пройти выше на двадцать шагов!
Она сочувственно улыбнулась и думала о Сене: что с ним сейчас?.. Летчики посадили его в тюрьму.
Глубина в реке иногда уменьшалась до тридцати сантиметров. Большие камни вылезали грядой, поток бился и прорывался прыжками. Тогда Савва кричал аврал всем, кто оказывался поблизости. Василий становился с шестом в первой лодке и показывал дорогу. Вторую лодку проводил Савватей, третью — Женя.
Таких перекатов было на каждом километре по одному, по два и по три.
Женя поспорил с Василием Игнатьевичем, требуя себе вторую лодку, и подчинился с недовольством приказу начальника. Но уже на следующем перекате Женя опередил неторопливого Савватея Ивановича и проскочил с помощью смышленого Пети в упор за флагманской лодкой Зырянова. Савва не обратил на это ни малейшего внимания и, по-видимому, даже не догадывался о соперничестве Жени…
Вечером Савватей с нахмуренными бровями наблюдал новую для него технику искательства нефти. Он и Женя толкли осколки от лучших образцов. Василий и Лидия взбалтывали щепоть порошка в бутылочках с бензолом. Жидкость окрашивалась в коричневые тона, светлые и кофейно-темные. Василий Игнатьевич осматривал камни, давшие густую окраску.
— Смотрите, товарищи, они все хорошо окатаны. Значит, река притащила их издалека и успела пошлифовать.
Женя быстро смекнул, что лучшие образцы были в находках Василия Игнатьевича не только потому, что он лучше всех умел выбирать. Женя понимал, что все притоки и ключи сносят свою добычу в коренную реку. Азарт веков искания и добычи всегда был в его сердце… Женя был сыном лучшего охотника на Полной и потомком десятков поколений племени охотников, и все они бесстрашно боролись с медведем в тайге, ранее того выслеживали тигра в Средней Азии, а еще ранее в Малой Азии убивали льва, по предположению ученых.
Женя отвел Савватея в сторону и долго расхваливал мелкие притоки. Савватей молчал. Женя в нетерпении спросил:
— Ну, так как же, согласен?
— Правильно, — сказал Савватей. — Когда правильно говорят, я всегда согласен.
— Пожалуйста, — сказал Женя гостеприимно, — бери все ключи и притоки.
— Я всею бы душой, да не управлюсь я с притоками и с рекой… Ты не обижайся, Женя.
— Да ведь я тебе хочу услужить! Тебе притоки, а мне река! «Какой простак! — подумал Женя. — Ничего не стоит обмануть его, но очень трудно объяснить ему…»
— За что же ты мне?
— Ты мой гость на Полной! По нашему обычаю, я должен отдавать тебе лучшее место.
— Спасибо! Отслуга за мной, — сказал Савватей. Вероломства не было в его душе.
— Ничего не надо, — великодушно сказал Женя.
Преданность и приверженность Саввы к Лидии Максимовне тоже не нравилась ему.
Он почувствовал недоверие к легкому согласию Савватея и решил опередить его: утром после завтрака сразу пойти в реку — раньше всех. Но утром у кухонного костра, когда экспедиция собралась позавтракать, Савватей уже вытряхивал камни из своего мешка.
— Где ты взял? — спросил Женя.
— На первом ключе по сей стороне, — сказал Савватей Иванович.
— Когда ты успел?
— А ночью!
Василий побросал камни:
— Ночью нельзя искать.
— А ты и днем не ищешь, берешь втемную под водой. Счастье, — сказал Савва.
Женя совсем не входил в ледяную воду. Он шел быстро по сухой и светлой гальке и выхватывал зорким глазом по всей береговой россыпи малейшее темноватое пятнышко. Он усердно бил камни и обнюхивал.
Он встречал отца на выходах из ущелий и внимательно наблюдал за его действиями. Отец тоже нюхал. Отец поднимал лицо и нюхал, а камни держал при этом в опущенных руках. Он нюхал воздух.
Женя не спрашивал. Отец сам не говорит — считает, что Женя должен догадаться. Женя старался, но не догадывался — и нюхал воздух. Если он должен догадаться, он догадается. Иногда воздух чуть отдавал свежим дымком. Пожар прогонит белку, лишит ее корма и лишит охотников добычи. Отец беспокоится?
Глава 18
БОГ ДАЛ ПУТЬ, А ЧЕРТ ДАЛ КРЮК
Василий заторопился вперед. Весь день он брел в ледяной воде, закатав штаны, а голову пекло июньское солнце. Икры сводило, в ногах сделались судороги. Мальчишки-эвенки смеялись над ним.
Он с трудом выходил из реки, чтобы отогреть ноги. Но скоро вода в кожаной обуви согревалась, потом сапоги высыхали, и галька жгла сквозь кожаные подошвы.
