Лоцман кембрийского моря - страница 85
— Я вовсе не угадал: за мной пришла моторка.
— В таком случае почему вы не изволили поспешить вчера? — вмешалась Таня.
— В Черендее пароход всегда ночует. Во-вторых…
— Ну, так вам повезло, потому что капитан хотел плыть вчера же. Впрочем, имея моторку…
— Но обождал же он. Моторка не спасла бы, если бы пароход ушел вчера. Во-вторых, мне всегда везет!
— В таком случае вы просто не стоите, чтобы о вас заботились, — сказала Таня.
— В-третьих, — продолжал Зырянов с железным преодоленьем, — моторка пришла за мной сегодня на рассвете.
— Вам действительно везет, — сказал Бернард Егорович с ядовитой интонацией.
Он поднял образец, чтобы все могли видеть.
— А разве нет?..
Лидия стояла в стороне. Зырянов обвел глазами всех, но он не искал ее. И она ушла на капитанский мостик. Помощник капитана подошел к ней и любезно заговорил:
— Шуга.
— Уже две недели шуга! — сварливо ответила пассажирка, очаровавшая капитана.
— Все-таки жаль, что мы задержались в Якутске и в Черендее.
— Я тоже жалею, — сказала она неохотно.
Помощник осторожно отошел.
Она подставила жесткому ветру упрямое лицо и всю досаду и гнев. Потом сняла якутский капор, память с верховьев реки Иннях: рысий мех на затылке и опушка из черных беличьих хвостиков вокруг пылающего лица.
Октябрьский ветер занялся исключительно Лидией Цветаевой и открыто уединил ее с собой перед целым миром. Он рвал каштановые волосы на бедной ее голове и жадно, даже грубо сушил слезы на ее сердитых глазах, им самим исторгнутые, и нежные, чувствительные к ласке щеки он грыз, не умея целовать.
Если бы Зырянов показал ей первой свои образцы, она спасла бы его от позора. Обыкновенные известняки — какой ужас!.. Но так ему и надо!
За обедом Зырянов робко поздоровался. Она бегло ответила и продолжала разговаривать с Небелем. Бернард Егорович хвалился своими успехами:
— Я считаю, что мои прогнозы уже теперь доказаны. На Юдяе я обнаружил среди осадочных пород изверженные, вклинившиеся шириною в полтора километра. Конечно, при камералке я докажу все, вплоть до мельчайших деталей.
— Какое в этом месте направление реки? — спросил вдруг Зырянов.
Вопрос удивил всех.
— С юго-запада на северо-восток, — сказал Бернард Егорович, улыбаясь. — Вас это интересует с точки зрения транспортных возможностей реки? Юдяй несудоходен. Но, может быть, годится для лесосплава, в чем я некомпетентен.
— А как там залегают эти вклинившиеся породы к течению реки? — вел Зырянов, как плуг свою борозду, не обратив внимания на издевку.
— Почти параллельно, — ответил Небель, уступая плугу.
— Значит, вы шли по простиранию.
Все услышали, как Зырянов сказал это, и все замерли. Бернард Егорович покраснел и молчал.
— То есть вы хотите сказать, — злорадно сказала Таня, — что Бернард Егорович всего-навсего принял длину вклинивания за его ширину?
Грубая ошибка Небеля была очевидна и без этого пояснения. Никто не засмеялся — всем стало неловко. Необычайная ошибка для такого специалиста, каким считался в институте Небель. Но самое удивительное было то, что Зырянов с помощью двух простых вопросов сумел ее обнаружить. Это было потрясающе. Таня изумленным шепотом спросила:
— Как вы догадались?
— Я ведь плотовщик, — громко ответил Зырянов, — а направление реки очень важно для транспорта и сплава леса, что правильно отметил Бернард Егорович. А геологическую карту Якутии каждый из нас должен помнить.
Таня фыркнула. Лидия громко сказала:
— Не унывайте, Бернард Егорович. Зато вы наверняка не примете известняк за битум.
Бернард Егорович на эту поддержку ответил злобным взглядом. Таня убежала из-за стола, бросив недоеденное второе. Она ждала Лидию на палубе и все еще смеялась.
— Зырянов же разыграл всех своими известняками! Когда ты ушла на капитанский мостик, Бернардик стал издеваться и сказал, что одни известняки не указывают на нефть. Зырянов сказал: «Значит, вы теперь признаете, что я был прав, когда не советовал искать нефть в вилюйской впадине, основываясь на одних известняках?» А Бернардик покраснел и ничего не мог ответить.
Лидия холодно ждала.
— И вот тут-то Зырянов… Нет, ты подумай, какой хитрый!.. «А вот такого, сказал он, академик Архангельский не видел в вилюйской впадине и вы не видели». Небель посмотрел и заявил: «Это тоже известняк». Но я-то видела, что это настоящий битум. И поэтому Небель никогда не простит твоих слов, — закончила Таня с торжеством. — Он ведь принял битум за известняк! Он так и понял, что ты на это намекаешь!
Лидия молчала. У нее мелькнула мысль, что Таня, восхищаясь ею и немного завидуя, влюбилась в Небеля.
Таня заглянула осторожно сбоку в глаза ей и перестала болтать.
Лидия пристально вглядывалась в ровно-беспрерывную рябь льдинок вдоль борта и наблюдала за собой — за тем, как началось и усиливалось головокружение. Пароход поднимался навстречу ледяной ряби, но в то же время он уходил от тяжелой шуги. Лена замерзала снизу — от Ледовитого моря. Шуга, плывшая сверху, на самом деле надвигалась и нарастала от устья реки. Внизу она уже вымостила просторы Лены крепким льдом. Она гналась за пароходом, загоняя его на юг, в сужающиеся верховья, и запирала за ним путь назад. А вверху не было надежного затона для большого парохода… Лидия уже плохо чувствовала железные высокие поручни, навалилась на них. Сейчас она улетит в широкую, ровно бегучую, бесконечно стремящуюся рябь… Она испуганно схватилась за железо.
