Лоцман кембрийского моря - страница 88

На берегу худо одетые люди, не внушавшие доверия хозяевам, устраивали ночлег под открытым небом. Им это было не впервые, конечно.

Весь этот день в Усть-Куте было шумно и всю ночь было беспокойно. Хозяева Усть-Кута не спали, сторожили свое добро.

Утром Василий зашел в домик, занятый девушками. Лидии не было.

— Посмотрите, как у нас хорошо, товарищ Зырянов, — быстро-быстро застрекотала самая маленькая Надежда, — получше, чем в общежитии института!

— Хорошо, — признал он, — так можно жить.

— Конечно, можно!

— Ну, живите, девушки. Счастливо!

— Что это значит?..

— Зашел проститься. Еду в Москву догонять свой курс.

— Девочки, быстро складываться! — скомандовала самая маленькая Надежда.

— Видели баржу? Со слюдой. Тот, кто разгрузит ее, поедет на ней.

— Мы ее разгрузим!

— Девочки, надо зайти за мальчиками! Жалко оставлять их, — сказала Таня.

Они зашли в соседний домик и с энтузиазмом пригласили мальчиков разгружать баржу.

Сережа Луков недоверчиво взглянул на Зырянова:

— Я не бандит. Я такими делами не занимаюсь.

— Сережа, миленький, — сказала Таня, — конечно, вы не бандит, вы геолог! Вам придется иметь дело со слюдой…

— Я помню вашу товарищескую услугу, — сказал Зырянов, — я спешил тогда, вы уступили мне место в лодке. Разве я не понимаю, что вы могли не уступить?

— Конечно, я мог, — сказал Сережа.

— Теперь я предлагаю вам целую баржу. Буксиры получили приказ тащить нас до Жигалова.

— Это замечательно! Я и не знала, — воскликнула Таня — А Лидия знает?

— Еще не знает.

— Как это нехорошо с вашей стороны! Я побегу скажу ей.

— От кого приказ? — недоверчиво спросил Сережа.

— От Совнаркома Якутии. Вы подготовьте всех, товарищ Луков, но к барже не подходить, пока я не скажу.

Люди лежали на своих узлах и взглядывали на экспедиторских без любопытства.

— Граждане! — крикнул Василий. — Кто голова семьи, подойдите. Имею важную новость.

Все триста или четыреста голов окружили его, ибо каждый был главой семьи, состоявшей из него самого, и никто не желал узнать новость с опозданием, да из вторых, корыстных рук.

— Ну, говори! — уже кричали нетерпеливо и грубо.

Василий не спешил. Не они должны командовать, по его плану, а он.

Он неторопливо сказал:

— Я вижу вас всех. Как вы одеты. — Он обвел глазами толпу и сказал: — Посмотрите сами.

И вот многие стали осматриваться с усмешкой, а другие закричали:

— Видели! Говори к делу!

— Как вы обуты. — Василий взглянул на ноги ближайших. — Ясно, что вам надо отсюда выбираться… Выбираться — это не выбирать!

— Это — куль дыму, — сказали наиболее самостоятельные, подошедшие последними.

Они стали отделяться от толпы и уходить.

— Выбирать не из чего. Надо, граждане, запрягаться.

— Дай бог, но умеренно, — сказал одинокий голос среди напряженного внимания.

Стали смеяться, и настороженное недружелюбие к оратору смягчилось.

— Тут едет экспедиция. Буксирам приказано отвезти их в Жигалово на барже.

— Мужики! — внезапно и звонко закричала женщина. — Не отдавайте баржу! Не пускайте от себя!..

В толпе возникло движение, бабы готовы были ринуться со своими пожитками на баржу.

— Уплывут, а нам здесь могила!..

— Тихо, бабы! — грянул голос выстрелом.

Рядом с Василием встал бородач, загорелый под цвет окладистой каштановой бородки. Лицо у него было богатырское. Он с небрежностью оглядел толпу и сказал Василию ободряюще:

— Глаголай.

— Пока экспедиция разгрузит баржу, Лена встанет, — сказал Василий.

— Ясное дело, — заговорили обрадованные мужские голоса, — в полчаса разгрузить надо.

— У них на это зубов не хватит, — сказал бородач на весь берег, на всю Лену. — Они без нас — как мы без них.

Глава 26

ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ НА ЖИЗНЬ

Буйноголосый принял командование над толпой, разбил ее на пятнадцать бригад под началом у геологов. Сотни грузчиков торопливо выносили слюду с баржи. Бригадиры-геологи наблюдали за бережной выгрузкой и переноской слюды и заботливой укладкой ее в безопасности от весеннего половодья.

Несколько часов спустя люди вселились в темный и холодный трюм, отделявший их от ледяной воды всего доской. Бородач сумел заставить толпу внести на баржу багаж экспедиции и выгородить для геологов лучшее место — на середине.

Глухую тьму в трюме вызвездило мерцающими папиросами-самокрутками, и оттого темнота стала еще слепее.

Ворчание реки наполнило трюм. Баржа пошла.

— Урр-ра Зырр-рянову-у! — закричала Таня, стуча зубами.

И четыреста человек во тьме прокричали глухо, но охотно:

— Ура!

И стучали зубами.

Водолей встал на работу.

К ночи буксиры прибили баржу к берегу. Все население поспешно выбралось из плавучего погреба. Несколько сот человек кинулись в крутизну горного берега наперегонки собирать древесную падаль.

Почти немедленно стали загораться костры, но лишь в немногих местах слышен был топор. Владельцы этого инструмента неожиданно приобрели очень важное значение и уже не развязывали свои мешочки с провизией, снисходили к чужому угощению, а сами растягивали огненную линию подлиннее, чтобы привлечь ночлежников побольше. Костер был частной собственностью, и тот, кто не имел топора, должен был купить себе место у чужого костра, чтобы попить кипятку: немного тепла и продление жизни.

Под утро берег посветлел раньше неба. Люди с ругательствами или стонами вытряхивались из пухлого снега и, с трудом разогнувшись, шли на баржу. Снег продолжал падать.