Надежда - страница 63
— Спасибо.
Спускаясь по лестнице, Кларенс размышлял. Получилось так, что газета разом прекратила печатать что-либо о положении дел в порту. Вызывающая заметка, адресованная в Городское управление полиции, была последней. После нее эта тема была как бы обрублена. Что это всё могло означать? Сначала Бирн был очень заинтересован делом Каталони..
Войдя в коридор, Кларенс увидел, что у дверей отдела собралась кучка репортеров. При его приближении раздался смех, какие-то восклицания, и репортеры поспешно вошли в комнату.
Кларенс, недоумевая, толкнул дверь, сделал шаг и остановился.
Все сотрудники отдела выстроились в ряд лицом к нему. В центре этой шеренги стоял самый старый по стажу работы в «Независимой» репортер Лейфем — желчный и злой старик. Сейчас, однако, его лицо сияло широкой улыбкой. В руках он держал поднос, заимствованный, очевидно, в буфете, здесь же на этаже. На подносе был большой шоколадный торт с прислоненным к нему картонным плакатиком: «Новому Рокфеллеру».
В лицо Кларенсу вдруг брызнуло целое облако конфетти, нарезанных дыроколом из простой газетной бумаги.
— Поздравляем с прибавкой, — сказал Лейфем и вручил Кларенсу поднос. Кругом раздались дружные аплодисменты.
Кларенс был настолько неподготовлен к этой встрече, что не нашелся ответить что-нибудь остроумное. Он стоял, смущенно глядя на поднос и чувствуя неловкость от того, что не знал, куда его девать.
Но церемония поздравления была уже окончена. Репортеры быстро разошлись по своим местам, и обычный рабочий шум сразу восстановился в комнате…
Кларенс сел за стол и сунул торт в ящик. Он испытывал некоторые угрызения совести. В конце концов газета— это не только Докси и Бирн, но еще и десятки и сотни таких вот рядовых работников, как например сотрудники его отдела. Оказывается, они вовсе не были так безразличны друг к другу, как он предполагал.
Кларенсу пришло в голову, что он за всё время работы в «Независимой» не попытался поближе сойтись с теми, с кем сидел в одной комнате. Может быть, если бы они теснее были связаны между собой, многие вопросы решались бы гораздо проще.
— Послушайте, — обратился он к Джеффу. — А откуда вы узнали, что мне прибавили зарплату?
— Лейфем сегодня был у кассира, — ответил Джефф. — Почему это вам вдруг такое счастье привалило?
Кларенс вздохнул. В ответе на этот вопрос как раз и заключалось то, что совершенно обесценивало прибавку в его глазах.
— Послушайте, — он понизил голос и придвинулся ближе к соседу. — У меня неприятность…
— Что такое? — охотно откликнулся Джефф.
Кларенс коротко изложил ему историю Бенсона и сказал, что Бирн не хочет печатать об этом ничего.
Джефф задумался.
— Жалеете, что пропал хороший материал?
— Да нет. Понимаете, настоящий убийца ходит на свободе.
Джефф еще раз подумал и спросил:
— А тот, которого убили, был ваш знакомый?
— Нет. Я же вам говорил, что нет.
— Ну, чего же вы хотите?
Кларенс внимательно посмотрел на Джеффа.
— Ничего, — сказал он наконец. — Ничего. Извините, Джефф. Пожалуй, я зря расстраиваюсь. Я теперь подумал и понял.
— Еще бы не зря! — Джефф усмехнулся и пожал плечами. — В городе каждый день по нескольку убийств, и каждый день кого-нибудь арестовывают. Если всякий раз трепать себе нервы…
Джефф начал рассказывать о каком-то случае в железнодорожных мастерских, но Кларенс уже не слушал его.
Конечно, это было идиотизмом — заговорить с Джеффом. Что его интересует, кроме гонорарной ведомости!
Отвернувшись к окну, Кларенс вновь задумался, пытаясь представить себе мотивы, которыми мог руководствоваться Бирн, не опубликовывая материал.
В конце концов Кларенс решил, что ему в этом не разобраться. Однако так или иначе он должен был действовать.
Всякий раз, когда он вспоминал о Боере, его передергивало от гнева и отвращения. Он был всё еще убежден, что если как следует взяться за бандитов, с ними будет покончено, хотя бы в порту. Ведь не вся полиция подкуплена, да и самих грузчиков в десятки раз больше, чем гангстеров.
Вечером, закончив работу, Кларенс отправился в адвокатскую контору Липмана, с которым ему приходилось встречаться по делам газеты.
Толпы служащих в белых воротничках высыпали на тротуар. Над мостовой носился бензиновый перегар, вспыхивали и гасли огни светофоров и световой рекламы.
Кларенс, задумавшись, шел в густом потоке прохожих.
Репортер знал, что, посещая адвоката, он уже рисковал своей работой и всем привычным жизненным укладом. Если Бирн узнает об этой встрече, увольнение будет неизбежным. Но он не мог поступить иначе.
Пожилой адвокат выслушал короткий и уже заранее обдуманный рассказ Кларенса с профессиональным вниманием.
— Ну и что вы думаете делать?
Кларенс пожал плечами.
— Я пришел посоветоваться. Во всяком случае предъявить Боеру обвинение в двух убийствах и всей шайке — в вымогательстве.
— Кто вас будет поддерживать?
— Как поддерживать?
— Как всегда поддерживают в таких случаях… Есть ли у вас за спиной лицо, достаточно сильное, чтобы отстоять вас, если вас похитят, чтобы перекупить уже купленных шайкой свидетелей, чтобы найти, наконец, свидетелей в вашу пользу? Есть ли у вас такое лицо, которое сможет заставить суд еще раз пересмотреть дело?
— Я думаю, — сказал Кларенс неуверенно, — что меня будет поддерживать закон.
Адвокат улыбнулся.
— Это слишком абстрактно. А если Боер выставит десять свидетелей, которые заявят, что Бенсон был сумасшедшим? можете ли вы гарантировать безопасность тем двадцати, которые скажут, что он был здоров?.. Другими словами, есть ли у вас деньги? Большие деньги?
